Онлайн книга «Лабиринт агатов»
– Ты о развалинах? – Да. Рушиться позволяют ненужному. Но я о чём. Не все агаты домоседы. Маменька много времени проводила на Нозане, точнее, она и сейчас проводит. Здесь ей приглянулся минеральный целебный источник. Она откупила территорию с ним, по её заказу был построен бассейн. Купается она с тех пор не реже раза в месяц, – Артур замолк. – И? – На Нозане она встретила моего отца, чёрного мага. Полагаю, влюбилась. Он был сильным магом, незаурядной личностью. Думаю, она «зацепила» его своей независимостью и легким отношением ко всему. Они начали жить вместе, причём она сумела стрясти с него клятву не проводить обряда принятия в род её и её родственников без её ясно выраженного согласия. – Тогда, получается, под условие подпадаешь и ты. – Да. Отец не подумал, а потом стало поздно. Ждать меня мама вернулась домой. Родила и оставила нянькам, чтобы самой вернуться к отцу. В бабушкином доме я оставался, по рассказам отца, до четырёх лет. Не знаю, как он убедил маму отдать меня ему… – Артур… – Я этого совсем не помню. Магии учить он меня начал, когда мне исполнилось шесть с половиной лет. Тогда и выяснилось, что по агатской традиции надо мной провели ритуал, сковывающий силы. Вика, я не слабый маг. Я связанный маменькой. Кстати, обряд этот прижился у чёрных магов, только лишают силы девочек, в отличие от агатов подчистую и необратимо. – Зачем твоя мама «связала» тебя?! – Традиция. Сколько силы мужчине иметь определяет вторая мама. – Это как? Он грустно усмехнулся. – У слова «мама» в языке агатов значений несколько больше, чем ты полагаешь. Мамой мужчина называет любую женщину, которой он подчиняется или будет подчиняться в ближайшее время: родную мать, сестру, жену, даже невесту. – Ой. – Женщины принадлежат своему роду неизменно. Мужчина род может поменять, если глава рода решит его женить, отдать на службу в храм… У агатов своеобразная религия. Но сейчас не о ней. Если мужчину отдают в новый род, то женщина, которая его принимает, «вторая мама», проводит обряд, который окончательно определит, какую силу мужчина может использовать. – Тебя оставили в роду? – Хуже. – Обряд не провели из-за того, что ты здесь? Тогда почему просто не побывать у матери? – Хуже, Вика. Я жил у отца до двенадцати лет. Он понимал, что меня ждёт, и учил. Всему, чему мог. Я получил очень хорошую подготовку, а Академии свои знания я только «отшлифовал». А ещё отец грамотно оформил завещание… Его не стало, когда мне исполнилось двенадцать лет. – Сочувствую. Он скосил на меня глаза и выразительно фыркнул. – Я потеряла обоих родителей разом. Они погибли в аварии. До сих пор смириться не могу. – Месяц я прожил в поместье. Совершенно один. Благо денег отец оставил много, о них я мог не заботиться, покупал, всё, что нужно… – А где была мать? – не утерпела я. – Папа, полагаю, ей надоел. Она не скрывала, что проводит время с другим. Меня навещала пару раз в год. Вот и тогда, через месяц после смерти папы, появилась. Спросила деловым холодным тоном, где отец. Даже не дослушала. Схватила меня за руку и вернула к бабушке. Я осторожно сжала ладонь Артура. Как же ему тяжело рассказывать, вспоминать. Он даже головы не повернул, но слегка улыбнулся. – Я пытался наладить с матерью отношения, как мог. В ответ узнал, что я невоспитанный капризный ребёнок. Мальчики-агаты себе моих вольностей не позволяют. И сказала, чтобы я не надоедал ей, пока не выучусь манерам под руководством бабушки, главы рода. Артур закусил губу. – Выбить из меня тягу к вольностям так и не смогли. Матери я был не нужен, бабушку просто раздражал одним фактом своего существования. Четыре года меня «воспитывали». Спасался я тем, что уходил в с головой в учёбу. Книги стали единственной отдушиной. – Как ты оказался в Академии? Тебя что, выгнали из дома? – Что ты! – Артур даже хохотнул от моего предположения, – они не настолько непрактичные. Меня решили пожертвовать храму. А это… Муштра моей бабули покажется сказкой. – И? – Меня спас отец, в смысле его подарок. Он записал для меня на камень подборку самых важных книг. Я его подарок всегда носил с собой, когда мама меня забрала, камень лежал у меня в кармане. Я тренировался, учился придавать магии нужную форму. К шестнадцати я уже мог открыть портал по готовой схеме. Самому рассчитать у меня бы не получилось, а вот повторить заготовленную папой картинку я мог. – Дальновидный у тебя отец. – Это да, – Артур тепло улыбнулся, помолчал. А я заметила, что мы уже давно пришли и стоим в небольшой комнате с несколькими дверями. – Передача в храм состоит из нескольких обрядов. Первый – исключение из рода матери. Как только его провели, я сбежал. В отцовском поместье я задерживаться не стал и, как он когда-то советовал, поступил в Академию. – Сменил шило на мыло. – Что? – Попал в очередной гадюшник. – Из Академии можно вырваться. Я за несколько лет стал магистром. Получил свободу. Но мне, понимаешь, Вика, этого мало. Меня лишили возможности пользоваться моей магией. Да, благодаря этому я освоил такие приёмы, которые многим мастерам не снились. Но мне невыносимо осознавать, что сила есть, а пользоваться не могу. Что я, считай, инвалид по милости моей маменьки. – Артур… – Зачем забирала меня из поместья, зачем принимала в род, если я не нужен?! Прости, – Артур отвернулся, сжимая кулаки. – Не за что извиняться. Артур обернулся: – Мы, кстати, пришли. – Знаю. – Теперь, собственно, об обряде. – Да? – я подобралась. Лирика закончена. – Переход в новый род предполагает несколько обрядов, в том числе и тот, что снимает или ослабляет блокировку магии. Провести его может только глава рода. Поэтому без браслетов никак. – Откуда я знаю, что ты не вмешаешься в обряд? Мало ли как ты его перекроить можешь. – Разбираешься в ритуалах? – уточнил он и, не дожидаясь ответа, продолжил. – В сокровищнице хранится книга с описанием обрядов. Точнее, их две: общеизвестные обряды и семейные разработки. Ко вторым не подобраться, но нам нужны первые. – Ты дашь мне книгу? – Дам. Ты прочтёшь и сама поймёшь, почему я физически не смогу в обряд вмешаться. Я готов дать клятву, если тебе это нужно. – Сначала книгу. Артур кивнул: – Здесь подожди, в сокровищницу может войти только представитель рода. – Ты же больше роду не принадлежишь?! |