Книга Идеальная мать, страница 44 – Эйми Моллой

Нэлл выключила видео и заткнула гудящий молокоотсос. Она не успела сцедить много молока, но в туалете было душно и жарко, и пора было возвращаться на рабочее место. Она застегнула рубашку, убрала бутылочку и, дождавшись, пока в туалете никого не будет, вышла из кабинки. Ей было необходимо выпить кофе: с тех пор как она ушла от Колетт, она чувствовала себя не в своей тарелке и не могла выбросить из головы видео с Уинни.

Она двинулась по коридору и с удивлением увидела, что у входа в кабинет, опершись на дверь, ее ждал Йен. Хохолок у него на голове напоминал вопросительный знак. Нэлл знала, что многие сотрудницы компании были от этого хохолка без ума. Сегодня на нем был небесно-голубой ремень с розовыми фламинго.

— Привет, — сказал он, когда она зашла в кабинет и убрала молокоотсос под стол. — Есть минутка?

— Конечно.

С ним была девушка из редакции, Нэлл пару раз видела ее мельком. Ей было лет двадцать пять. Белое кружевное платье, черные джинсы и рыжие балетки. Волосы собраны в идеально-небрежный пучок. В руках она держала папку.

— Ты знакома с Клэр? — спросил Йен.

Нэлл кивнула и распрямила спину, осознавая, что рубашка на груди топорщится. Она так и не успела купить одежду, которая была бы как раз. Йен продефилировал к окну и уселся на подоконник, стараясь не задеть рамку с фотографией Беатрис, которую Нэлл туда поставила утром:

— Твой второй день сегодня, ты как?

— Восхитительно, благодарю.

— Правда? Тебе нормально снова быть на работе?

На нем были разные носки, Нэлл решила, что это нарочно.

— Ну, не скажу, что это просто было устроить, но я рада, что вернулась.

— Отлично тебя понимаю.

Она улыбнулась и подумала: «Нет, не понимаешь».

Ему было сорок четыре, по слухам, он встречался с ассистенткой из «Беру тебя в жены», свадебного журнала их компании. Откуда ему знать, каково это — оставить практически новорожденного ребенка в яслях на девять часов.

— Надо признаться, я рад, что ты вернулась. Мы много прекрасных сотрудниц потеряли из-за детей. Уходят в декрет, обещают вернуться, а потом опаньки.

— Опаньки? — Нэлл подняла брови.

— Именно что опаньки. За несколько дней до возвращения они вдруг звонят. — Он запищал: — «Я не смогу, не смогу оставить ребенка». Рад, что ты не такая.

Она представила, как сбивает этого подонка с ног и тычет мордой в ковер:

— Тысяча благодарностей, Йен.

— Только рад. Так, мы с Клэр пришли за помощью. — Он махнул Клэр, чтобы та подошла ближе. — Мы не можем договориться насчет обложки, нужно мнение профессионала.

Клэр достала из папки две распечатки и положила их рядом на столе Нэлл. Это были макеты обложек журнала «Сплетни» — самого большого журнала их компании. Они представляли собой фотографии Кейт Гласс — актрисы, которая недавно родила, — в двух разных позах. Снимки были сделаны на пляже: она была одета в шорты и купальник, в руках держала американский флаг. Над фото красовался жирный заголовок: КАК Я ВЕРНУЛА СВОЕ ТЕЛО.

— Ну как тебе? — спросил Йен.

— Мне? — Нэлл чувствовала на себе выжидательный взгляд Клэр.

— Ну да, ты, женщина, которая недавно родила, что ты чувствуешь при взгляде на это фото?

— Дай-ка взглянуть, — Нэлл взяла фотографии в руки. — Чувствую радость.

— От чего?

— Радость за то, что к ней вернулось ее тело.

— Обалдеть, скажи? — сказала Клэр. — Это всего через пять недель после родов.

— Ну, ничего себе. Ей, наверное, было так непросто заботиться о младенце, не имея тела. И что же случилось? Тело похитили? А потом поисковый отряд обнаружил этот накачанный пресс в фитнес-центре где-нибудь в Кливленде?

Йен рассмеялся.

— Говорил же, с ней не соскучишься, — сказал он Клэр, не отрывая глаз от фотографий. — Понимаю, они, конечно, простенькие, но фотографии после беременности всегда страшно популярны. Женщины от них в восторге. — Он внимательно изучал обе фотографии: — Вот думаю, не вытереть ли этот флаг.

— Не стоит.

— Не надо?

Нэлл не сдержалась:

— Да нет, ведь все женщины после родов всегда берут с собой на пляж американские флаги.

Он снова негромко фыркнул. Было видно, что он раздражен.

— Извините, просто… — Нэлл посмотрела на Клэр. — Из всего, что мы публикуем, этот журнал — не мой любимый.

— Понимаю, да. Но ты не забывай, что без доходов от «Сплетен», мы бы никогда не смогли публиковать «Писателей и художников».

— Да-да, ты прав. Давай я еще раз взгляну. — Она снова посмотрела на обложки: — Вот эта, — сказала она, поднимая фотографию в левой руке. — И уберите флаг, это дикость какая-то.

Клэр стала беззвучно аплодировать, поднеся розовые ногти ко рту:

— Я же говорила, что эта лучше.

Йен кивнул и задумчиво собрал фотографии со стола:

— Мне все равно кажется, что это огромная ошибка.

— Огромная ошибка? — Нэлл пренебрежительно махнула рукой.

Когда тебя, пьяную и толстую, одетую в джинсы для беременных спустя два месяца после родов, фотографируют в баре, а потом выставляют результат на обозрение всех жителей Бруклина — вот это огромная ошибка. А это ерунда.

— Да все нормально будет, фотографии же почти не отличаются.

Йен вновь покачал головой:

— Я не об этом. — Он опять подошел к окну и посмотрел в сторону Нижнего Манхэттена, на реку Хадсон в нескольких кварталах. — Ошибка в том, что на обложке не малыш Мидас.

Йен обернулся к Нэлл, она сохранила безразличное выражение лица.

— Но мы уже сто раз это обсуждали, — сказала Клэр. — О нем напишут все. А мы ставим на читателей, которые устали от малыша Мидаса.

— От него никто не устал. Все хотят побольше информации про него, а не меньше. — Он посмотрел на Нэлл. — Так ведь? Тебе же хочется, чтобы про него писали побольше?

— Нет. Зачем все время об этом писать, разве что для привлечения читателей. Этой семье нужно…

— А кто отец Мидаса? — Йен становился все недовольней. — Почему она ничего про это не рассказывает?

— Я слышала, она родила от донора спермы, и…

— Да-да, но почему она не может просто рассказать об этом? Пойти к Опре ^[4], столько женщин в такой ситуации так делали.

— Опра больше не ведет шоу.

— Все равно, ты понимаешь, о чем я, Нэлл. Это то поведение, которого мы все ожидаем, и Гвендолин Росс это знает. Она же выросла в окружении прессы. Почему она молчит? Что скрывает?