Книга Идеальная мать, страница 53 – Эйми Моллой

Нэлл увидела, что у входа стоит Фрэнси и, сощурившись, изучает меню, мелом написанное на черной грифельной доске над стойкой:

— О, отлично, вот и она. Нэлл встала, помахала Фрэнси, и с удивлением отметила, что той было обтягивающее платье с глубоким вырезом, в котором виднелся черный кружевной лифчик.

— Вы в курсе? — спросила Фрэнси, подходя к столику. — Про тело? Вокруг глаз у нее были пятна от туши, накладные ресницы напоминали паучьи лапки.

Нэлл кивнула:

— Да, я…

Фрэнси села:

— А про Боди Могаро знаете? Его освободили.

Эта новость появилась еще утром, ее огласили на пресс-конференции, которую созвал Оливер Худ. Адвокат стоял у входа в здание тюрьмы вместе с Могаро, его женой и матерью и потребовал, чтобы все лица, задействованные в расследовании (полицейские, комиссар Д. Делл, мэр Шеперд) принесли извинения. «А с Нью-йоркской полицией увидимся в суде», — добавил Худ.

— Мне необходим кофе, — сказала Фрэнси. — И стакан воды.

Нэлл заметила, что Фрэнси говорит невнятно, а на верхней губе у нее выступила испарина.

— Фрэнси, ты что, пьяная?

Фрэнси раздраженно взглянула на Нэлл:

— Нет, Нэлл, я не пьяная. Я кормящая мать, — она взяла стакан воды, который стоял перед Нэлл, и сделала большой глоток. — Я просто в шоке от этой новости про Гектора. Видела по дороге. А известно, кто его убил?

— Нет, но знаешь… — начала Колетт, но Фрэнси перебила ее.

— У него были ключи от дома. Он мог туда попасть или впустить кого-то. Они же до этого додумаются? Даже такой кретин как Марк Хойт в состоянии сопоставить эти факты, правда?

— Да, — ответила Нэлл. — Сейчас ищут волонтеров, чтобы прочесать все имение и окрестности в поисках Мидаса. Надо нам пойти.

Фрэнси передернуло:

— То есть в поисках тела Мидаса?

Колетт наклонилась к ним:

— Слушайте. Хочу с вами поделиться, сегодня случилось кое-что очень нехорошее. — Она достала из детской сумки конверт, на котором большими печатными буквами зеленого цвета было написано ее имя. — Мне сегодня это прислали, на адрес мэра.

Нэлл посмотрела на буквы. На зеленые чернила. Она достала из сумки, стоявшей у ее ног, похожий конверт, на нем точно такими же буквами было написано ее имя.

— А мне такое пришло на работу. Я поэтому и хотела с вами встретиться, чтобы показать.

Она обнаружила конверт в лотке для писем, когда вернулась после обеденного перерыва. Она открыла его, сидя во главе стола в конференц-зале, перед встречей с коллегами, на которой она должна была вкратце рассказать о грядущих изменениях в системе безопасности. Содержимое конверта так ее встревожило, что она закончила презентацию кое-как.

Фрэнси широко раскрыла глаза:

— Господи, и мне такое пришло сегодня утром. Оно дома, я не успела открыть. А что там? — Она схватила конверт Нэлл и достала фотографию. — От кого это?

— Понятия не имею, — сказала Колетт почти шепотом. — От кого-то, кто знает, что я работаю на мэра. А это только вы и Одди. Что-то я сомневаюсь, что это он отправил.

— За что его арестовали?

— Здесь ничего об этом не говорится, — сказала Нэлл. — Я, конечно, пошарила кое-где, но…

— Пошарила? — Фрэнси уставилась на Нэлл. — Это где же?

— Ну, в разных местах. Хотела проверить, получится ли что-то найти. Потому что с чего бы кому-то понадобилось отправлять это мне? А теперь вообще какая-то чертовщина: зачем было отправлять это всем троим? — она заговорила тише. — Я взломала административную панель «Майских матерей» на «Вилладже». Посмотрела там его профиль, хотела побольше о нем узнать.

— А как… — Фрэнси не сводила с Нэлл глаз.

— Да неважно. Я это умею.

— И что? — сказала Колетт.

— Да ничего. Он почти ничего не заполнил. Вырос на Манхэттене, это мы и так знали вроде. Имя партнера: Лу. Даже фотографии нет.

— Нужно опять туда зайти, посмотреть профиль Уинни. Узнать, кто отец Мидаса, — тихо сказала Фрэнси.

Нэлл засомневалась, но потом доверительно сообщила:

— Я так и сделала.

В стул Нэлл резко врезался какой-то мужчина и облил ей плечо. Она раздраженно обернулась и увидела знакомое лицо — это был ее сосед.

— Привет, Нэлл, прости ради бога.

Он жил этажом ниже, у него всегда была закатана правая штанина, будто бы ему нужно было немедленно вскочить на поджидающий его велосипед. Жена его вечно ходила насупленная.

— Как дела? — спросил он. — Как дочка?

— Восхитительно, благодарю.

Он кивнул:

— Судя по тому, что мы слышим, у нее проблемы со сном?

— В смысле?

— Мы с Лизой иногда слышим, как она плачет. Сверху.

— Ах, да, ну что ж…

— Лиза даже в Интернете посмотрела. Ты ей даешь соску?

— Соску? Да.

— Понятно. Лиза прочитала, что это детей успокаивает.

— Ясно. Я так полагаю, у вас детей нет?

— А, и еще есть такой новый конверт для сна. Называется «Волшебная пижама» или что-то такое. Когда ребенок начинает плакать…

— Как мило с твоей стороны, что ты о нас заботишься, — терпение Нэлл иссякло. — Но причин для беспокойства нет. Ведь вчера ночью плакал вовсе не ребенок.

— Да что ты? А кто же?

— Это мой муж, Себастьян.

— Себастьян?

— Ага, он опять пересматривал мелодраму «На пляже». Каждый раз рыдает.

Сосед Нэлл криво улыбнулся:

— Понял, тогда до встречи, Нэлл.

Они молча ждали, пока он добавлял в кофе молоко и сахар, которые стояли рядом на стойке. Как только он вышел, Колетт повернулась к Нэлл:

— Что там у Уинни в профиле?

— Ничего. У нее нет профиля. Там нет никаких данных о регистрации.

— И что это значит?

— Точно не знаю. Думаю, она удалила профиль, а в системе он не сохраняется. И правда, кто бы поступил иначе на ее месте? Представьте, каково ей: она открывает почту, надеется, что там будут хорошие новости о Мидасе, а там нужно сначала осилить шестнадцать писем про упражнения Кегеля.

Колетт положила лоб на руки:

— Это какой-то сумасшедший дом. Я просто не представляю, что делать дальше.

— А я представляю, — сказала Фрэнси.

Она смотрела в сторону, мимо Нэлл и Колетт, взгляд ее был подозрительно туманен, казалось, что на глаза ее опустилась тень:

— Мы сделаем все возможное, чтобы найти Мидаса. Мы не сдадимся. Пока нас не заставят. Пока мы не сделаем все, что в наших силах, чтобы он оказался там, где ему положено быть: на руках у своей матери, целым и невредимым.