Онлайн книга «Шутиха»
|
Окинув взглядом воздвигшуюся на пороге троицу, Шаповал безошибочно определила в них квазигуманоидов. Базовый тип “Homo Sapiens”, хотя насчет “Sapiens” имелись сомнения. Мнемоимпульс привычно активировал вживленный в мозжечок чип-коммуникатор, сбрасывая в альтер эго хозяйки файл “Универсального определителя рас Галактики”. Замелькали лица, морды, рожи, хари, образины, — пока анализатор не создал набор голопроекций, соответствующий организмам на пороге. Изрядно поношенная особь мужского пола являлась аборигеном Сквабблера-2. Ошибка исключалась: трифокальные очки из рога реликтового гомункул-лося, дужка скреплена изолентой, двубортный скафандр прожжен на локтях, штиблеты с магнитными подошвами Сорочаевской фабрики “Масс-взуття”. Нездоровый цвет эпидермиса и складчатость холки делали сквабблерянина похожим на бульдога-мутанта из лабораторий злого доктора Павлова. Бурно-рыжая молодящаяся самка в кожанке из шкуры псевдолошамота (это в июльскую-то жару!) принадлежала к секте коммуно-эсэсэрок с Феминиста Ясна-Сокола. Это подтверждали папироса в прокуренных протезах и значок на лацкане, где красовался Ясен-Сокол в детстве. Ультрафиолет седин третьей особи в сочетании с флюоресцентным макияжем, а также огнь во взоре выдавали в ней песчаную демократицу с Вольного Радикала, астероида-бастарда из Хвоста Скорпиона. “Пускать в жилой модуль нецелесообразно! Пускать в жилой модуль...” — предупреждающе завыл чип в мозжечке. — Счастья в борьбе, — вежливо поздоровался сквабблерянин. — Простите, вы — Настина мама? Отрицать очевидное не имело смысла. — В таком случае мы — к вам. Обсудить поведение вашей дочери. Мрачная идиома “проведена разъяснительная беседа” всплыла в памяти без всякой помощи чипа. В прихожей запахло равенством, братством и трибуналом. Сквабблерянин элегантно шаркнул штиблетой: — Берлович, Потап Алибекович. Потомственный инвалид, капитан-командор домкома. Переулок Ухогорлоно-сиков, улей 62-й. Прасковья Рюриковна, — величественно буркнула де-мократица. Л, Ярая, — коммуно-эсэсэрка пыхнула ядовитым дымом. Чем обязана? — Мне неприятно быть дурным вестником, но общественность, знаете ли, вопиет! И в нашем лице вынуждена довести до вашего сведения, что поведение Анастасии перешло всяческие! — Разумеется, мы свято чтим свободу личности и прочие завоевания, но ваша дочь, смею доложить, пользуется ими не по назначению, — не замедлила поддержать коллегу Прасковья Рюриковна, по-птичьи кося на хозяйку то одним, то другим глазом. Глаза были разного цвета: желтый и синий. Лязг речевого аппарата коммуно-эсэсэрки выдавал в нем кибер-имплантант: — Распустились! Распоясались! Как сознательный член общества, вы просто обязаны принять меры! Тарас Бульба вам в помощь! Мать сдвинула брови, тая грозу. Самый справедливый упрек в адрес Настьки мог быть высказан вслух только одним человеком во Вселенной: любимой мамочкой. Всем остальным легче было бы живым вернуться из сердцевины пульсара, нежели... Кто позволил Л. Ярой скрипеть на ребенка? С детства недолюбливала киборгов: что природа дала, с тем и живи, а вышел срок — помирай как звали! Тем не менее первую вспышку раздражения удалось подавить, сосчитав до пяти в шестой степени, согласно рекомендациям Бескаравайнера. — Чаша терпения улья переполнилась праведным! — С тех пор как Анастасия поселилась в 148-й жилой ячейке, возмущениям популяции не видно конца. Вместе с бывшим муженьком и колонией прочих безответственных организмов она еженощно учиняла пьяные оргии, сопровождая их какофонией, превышавшей допустимый шумовой порог. Помимо этих демонстраций презрения к нуждам улья... — Да здравствует мировая эволюция! — Л. Ярая конвульсивно разрубила рукой воздух, наводя на мысли об еще одном протезе. — И в этом контексте новый муж вашей дочери — вот истинное средоточие буржуазных пороков! А органы власти позорно бездействуют! — Новый муж?! Вы в своем уме?! — Вы что, не знали, что Анастасия снова вышла за? Страсти в шлюзовой камере стремительно накалялись. Столбики индикаторов давления, температуры и напряженности пси-поля ринулись вверх, приближаясь к зловещей красной отметке. Бесшумно включилась сканирующая аппаратура: на втором этаже модуля умница Юра запустил систему дистант-контроля. Теперь он незримо присутствовал в шлюзе, следя за событиями. В арсенале Гарик спешно набирал код, разблокирующий сейф с активными средствами защиты. — Поверьте, мы возликовали, когда этот жуткий мезальянс распался! Общественность улья была всецело на ее стороне. Безобразия прекратились, и ничто не омрачало нашу жизнь, пока... пока... Косметика демократицы замигала серией сполохов, демонстрируя волнение. — Пока Анастасия не привела это чудовище! Следующие двадцать три с половиной секунды домком улья в ужасе взирал на Шаповал, умирающую от смеха. — Какой он, к арапам, муж?! — выдавила наконец счастливая мать. — Он ее шут! Видимо, здоровый смех пошел реальности на пользу. Рваный парус бытия срочно латал дыры, восстанавливая связь времен, — однако суть конфликта от этого не изменилась ни на йоту. — Именно, шут гороховый! — вполне человечьим голосом фыркнула Л. Ярая. Прасковья Рюриковна поджала губы, отчего рот стал похож на куриную гузку. — Мой тоже... Тот еще клоун. Особенно когда злоупотребит. Но даже в нетрезвом виде он себе подобного не позволяет! Знает, подлец, каковы средства демократического воздействия! А ваша дочь, извините... Мало того, что смотрит на художества благоверного сквозь пальцы, так еще и потакает ему! — Да поймите вы наконец, он действительно шут! По контракту. — Терпение подходило к концу, грозя свалиться в пропасть скандала. — Слыхали про ваши брачные контракты! Извращения толстосумов! Глумиться над трудящимися — это у него в контракте записано?! — В последний раз говорю вам: шут он!!! Неизвестно, был ли знаком домкому английский, но на слова “Shoot on!” гости отреагировали единодушно. — Ах, так они еще и не расписаны?! Разврат! — Нет таких законов, чтоб из людей шутов делать и на соседей натравливать! — Вам необходимо поговорить со своей! — Кашалоты империализма! Зажрались! Что дочка, что мамаша — яблоко от груши недалеко... — В исполком! В газеты! В бога, душу, мать!.. — Найдем управу! — И на ирода с бубенцом, и на шлюшку его! — Вон! Вон отсюда немедленно!!! Чтоб ноги вашей!.. Я на вас в суд подам за оскорбление! До конца дней не расплатитесь! Последний вопль хозяйки, страшной в гневе, возымел поистине волшебное действие. Вся троица во главе с капитан-командором Берловичем вылетела на улицу со скоростью плевка, когда в рот попадает какая-то гадость. И лишь оттуда, сочтя себя в общественном месте, а значит — в родной стихии, ревнители нравственности продолжили дискуссию. |