Книга Непрожитая жизнь, страница 56 – Дана Делон

– Да, поменяла. Атмосфера в старой школе была, мягко говоря, не очень, а перевестись я могла только в частную. Конец года, и экзамены на носу. Другие школы даже не рассмотрели бы мою кандидатуру, – шепчу я, и эта ложь камнем ложится мне на сердце.

Он кивает.

– Так где ты в итоге живешь?

У него такой ласковый, участливый голос! Я не заслуживаю его доброты… Я закрываю глаза и отвечаю:

– Ты знаешь, что мне еще нет восемнадцати? Исполнится только шестнадцатого июня, и я не буду рассказывать тебе, как тяжело несовершеннолетнему снять комнату. Но мне повезло. Мне встретился Тюг, который тогда работал в хостеле и дал мне место в общей комнате. Там я живу до сих пор. – Я говорю тихо, а сердце отчаянно колотится в груди, сопротивляясь моей трусости.

Рафаэль в неверии качает головой, и воцаряется тишина, которая меня душит. А может, меня душит совесть, не знаю…

– Останешься сегодня на ночь со мной? – тихо спрашивает он, разрушая возникшую между нами невидимую стену. Я молчу, глядя перед собой и боясь встретиться с ним взглядом. Он берет меня за руку и просит: – Просто возьми и останься.

Его прикосновение такое теплое, такое приятное. Мне хочется с головой окунуться в это тепло, в эту магию… Айсберг в моей душе тает, и я ощущаю пустоту одиночества, которую прежде заполнял холод этой ледяной глыбы. Но я больше не одна. Рядом Рафаэль. Я тянусь к нему и целую его в шею, утыкаясь в нее лицом. Я больше не одна. Он рядом.

Мы выходим из машины и, держась за руки, идем по улице. Я поднимаю голову и вижу, что небо уже стало темно-синим, и нас окутала ночь. Мне вспоминается Нормандия и миллион блестящих звезд.

– В Париже никогда не видно звезд, ты не скучаешь по ним?

Он смотрит на меня и наклоняется поцеловать мои глаза.

– Мои звезды всегда рядом, – шепчет он, а потом смотрит на время. – Тут неподалеку супермаркет, он вроде бы работает до половины двенадцатого, мы еще успеем.

Мы идем по авеню де Ламотт-Пике к светло-зеленому навесу магазина. Рафаэль берет корзинку того же цвета и улыбается мне.

– Что скажешь насчет пасты с сырным соусом?

Я приподнимаю бровь.

– Я думала, у вас домработница готовит.

– А мы не там будем ночевать.

Я удивленно смотрю на него.

– А где?

Он усмехается.

– Увидишь.

Он ходит по магазину, заполняя корзину, а я иду рядом и глупо улыбаюсь, потому что мне ужасно нравится представлять, что мы так и живем. Вместе ходим по магазинам, выбираем продукты, обсуждаем, что приготовить на поздний, очень поздний ужин.

– Нужно найти бокалы.

– Мне кажется, тут только пластиковые есть.

Он пожимает плечами.

– Хоть такие.

Рафаэль оплачивает покупки, и мы направляемся в сторону авеню Боске, проходя мимо кафе, на террасах которых стоит привычный каждому парижанину гул. Тусклый свет фонарей освещает прекрасные здания.

– Нам сюда, – говорит Рафаэль, останавливаясь у подъезда с красивой резной дверью. Мы входим в двери, он вызывает крошечный лифт и нажимает кнопку шестого этажа. Наверху нас ждет маленькая студия с матрасом на полу и не застланным одеялом, тут же возвышается стопка книг. Рафаэль включает свет, и в темноте прорезывается желтый огонек лампы. Я вижу в углу раковину, небольшой холодильник, чайник и маленькую электрическую плиту. Обернувшись, я ловлю взгляд Рафаэля.

– Я снял это место на случай, если захочу побыть один, – объясняет он, – и редко тут бываю.

Я подхожу к стопке книг и провожу пальцем по потертой обложке верхней.

– Это книги Микаэля. Я привез их из Швейцарии.

Я киваю, сглатывая вставший в горле ком. Мне незачем спрашивать, почему Рафаэль привез книги, ведь я и сама недавно провела ночь в погоне за призраком.

Рафаэль молча раскладывает продукты, ставит на плиту кастрюлю с водой.

– В коридоре есть маленький душ и туалет, – говорит он.

Я в очередной раз киваю, пялясь на стопку книг. Он откладывает в сторону упаковку спагетти, подходит ко мне и целует. Разумеется, он не понимает в этот миг, что со мной творится, и не может читать мои мысли, он просто чувствует, что со мной что-то не так. Его поцелуй возвращает меня к реальности. Рафаэль проводит пальцем по моей нижней губе.

– Они такие мягкие, – хрипло говорит он. Я тяну вверх его футболку с логотипом The Doors, он помогает мне ее снять, и я веду ладонью по его голой, удивительно горячей коже. Я чувствую, как бьется его сердце, бешено и безумно. Наши губы сливаются, тела прижимаются друг к другу. Рафаэль подхватывает меня на руки и несет на матрас. Я провожу рукой по его волосам и в который раз заглядываю ему в глаза, теряясь в них, пропадая. Бушующее море… ночное небо без звезд…

Вода практически выкипела, но Рафаэль наливает ее заново. Сидя на матрасе, я с удовольствием слежу за каждым его движением. Рафаэль без футболки, в расстегнутых джинсах, босоногий, его длинные волосы как всегда собраны в хвост. Я восхищенно вздыхаю.

– Наслаждаешься видом? – с ухмылкой спрашивает он.

– Не представляешь, до какой степени, – шепчу я. Он оборачивается и смотрит на меня, сидящую в костюме Евы на его матрасе.

– Еще как представляю, – отвечает он с озорным блеском в глазах. Я в очередной раз улыбнулась, продолжая наблюдать, как он режет сыры, мешает, добавляет масло и все это делает без всяких шпаргалок.

– Где ты научился готовить?

– Бабушка с маминой стороны научила, я иногда проводил у нее каникулы.

– Чему ты улыбаешься? – спрашиваю я, замечая веселое выражение его лица.

– Просто это было жуть как смешно. Я думал, она убьет меня прямо там, на своей обожаемой кухне. Когда я сказал ей об этом, она ответила, что кухня – это святое место, и она убьет меня в другом.

Я смеюсь.

– Классная у тебя бабушка.

– Не то слово, – подмигивает он. – Поможешь?

Я надеваю его футболку, и он улыбается.

– Тут нет стола, только старый поднос, думаю, его можно положить на матрас, а на него поставить еду.

Я стелю одеяло и ставлю поверх него поднос с огромным кофейным пятном посередине.

– Это все было тут до меня, – поясняет Рафаэль, – кроме матраса и постельных принадлежностей.

Он ставит прямо на пятно тарелку с помидорами и моцареллой, поверх которых в хаотичном беспорядке разбросаны листья базилика под оливковым маслом. Потом подает мне глубокую тарелку с пастой, щедро политой сырным соусом и посыпанной черным молотым перцем.

– Бабушка учила тебя готовить только итальянскую еду?

Рафаэль садится с другой стороны подноса, отправляет в рот вилку спагетти и, жуя, пожимает плечами.