Онлайн книга «Тирмен»
|
Ну и гадость этот ваш «MG-42», даром что единый и 7,92-миллиметровый! Был грех – не любил разведчик Кондратьев немецкие пулеметы. И «MG-34» не жаловал, и «сорок второй», даром что модернизированный, а про остальные даже говорить отказывался. Не сходился он во мнениях с друзьями из фронтовой разведки, и с командирами спорил, и у подчиненных понимания не находил. Одни комиссары, переименованные в замполитов, не могли скрыть радость. Слушайте, мол, товарища лейтенанта, ветерана-орденоносца, учитесь, низкопоклонство не разводите. Наше советское оружие лучшее в мире! После лба и до пулемета очередь дошла, с протиркой. Хоть и немец, хоть и дрек-машина, а все-таки друг-товарищ. Временный, конечно. До вечера досидим, первой звезды дождемся… «Эх, пушки, пушки…» Тропа была пуста. Пушки молчали. Собственно, не пушки – гаубицы «М1А1». Легкие, но доставучие, заразы! Не иначе вместе с десантом скинули. Облегченный вариант, лафет «эмка-8», пневматика. Чуть всю группу с грузом не накрыли, сволочи разборные. Пронесло! Вовремя вспомнил кто-то умный из десантников, что снаряд не на того человека упасть может. Накроет груз, ради которого весь сыр-бор – и прощай, медаль Конгресса! На это у Кондратьева весь расчет и был. Гаубицами не достанут, а против пулемета, пусть немецкого, особо не попляшешь. Тропа по ущелью ползет, на подъем, место пристрелянное, а патронов – четыре цинка. И в обход не пройти, проверено. Welcome, dear American friends! Встретили на Эльбе, встретим в Рудных горах. Жаль, Совинформбюро не расскажет. Сейчас полезут, союзнички? Или перекур устроили, «Верблюда» смалят? – Петя… Кондратьев резко обернулся. Кажется, Лена очнулась. – Петя, ты сбрил усы? Сбрей, а то мыши заведутся! Лена еще не умерла. Лежала тихо, иногда стонала. Когда открывала глаза – пыталась шутить. Их любимая шутка, про усы. Операцию готовили в страшной спешке. Такое Кондратьев видел не в первый раз. С угрозами тоже свыкся. Как важная заброска, так начальство звереть начинает. Только что вместе трофейный французский коньяк давили, а теперь и в глазах огонь, и в горле хрип. «В плен тебя не возьмут, лейтенант, не надейся. Ни на что не надейся. Вернешься без груза – в разведотдел не заходи, сразу в трибунал сворачивай. А погибнешь – на том свете сыщем!» Наслушался! Разве что штатский удивил, Иван Иванович, который из Москвы. Ему бы шуметь, пужать Колымой с Нарымом, папкой с личным делом трясти. Так нет же, в сторонку отозвал, улыбочку состроил. «Пушкина читали, товарищ Кондратьев? Я – ваша золотая рыбка, учтите. Вернетесь с грузом, просите, чего душа пожелает!..» Хрен с тобой, золотая рыбка! Попросим, не забудем!.. – Воды дать, Лена? – Нет, Петя, спасибо. Не надо, ничего не надо… Лену накрыло прошлым вечером. Не повезло, хоть плачь! За скалой пряталась, а все-таки достали осколки. Та рана, что на бедре, очень скверная. Вторая, на спине… Нет, лучше не думать. Потом, все потом. – Больно, Петя. Очень больно… – Сейчас!.. Он потянулся к сумке, где были кучей свалены лекарства. Жаль, одни трофейные. Поди разберись, что от какой напасти. У «эсэсов» есть в аптечке шприц с болеутоляющим. Эх, заранее не проверил! Своего не брали, даже белье надели немецкое, а об оружии и говорить не приходилось. На рыжем камуфляже – черные петлицы с рунами, манжеты с вышитыми надписями. «Horst Wessel», 18-я панцергренадерская. Из Словакии трофей, там этих «весселей» и взяли к ногтю. Мерзко помирать, когда войне – капут. А в чужой форме стократ противней! Только разведку не спрашивают. Окружат, «hands up!» крикнут, а ты за кольцо гранаты дергай – и «Вахту на Рейне» ори во все горло, для пущей достоверности. «Es braust ein Ruf wie Donnerhall wie Schwertgeklirr und Wogenprall!..» «Груз» того стоит. Двое физиков-ядерщиков. Считай, из-под носа увели у американского десанта! Good bye, my friends, guten Nacht! Шприц наконец нашелся. Кондратьев отбросил сумку, повернулся. Глаза Лены были закрыты, губы еле заметно дрожали. Дышит, еще дышит… Раненых оставлять нельзя. И потому, что закон разведки, – и потому, что нельзя. А убитых можно. Не вообще (тоже закон разведки!), а именно в данном конкретном случае. Пусть американцы разбираются с трупами в эсэсовском камуфляже, дивясь, отчего под мышкой нет татуировок-номеров. С татуировками не успели. И слава богу! Ходи с этой пакостью всю жизнь, в каждой бане объясняйся. Пять трупов бросили. Пятеро живых увели физиков. Лейтенант, сержант-радист и пулемет «MG-42» остались у входа в ущелье. Рудные горы, война, считай, кончилась. У Лены беда с ногой и позвоночником. Кондратьев поймал себя на суетном желании сгрызть сухарь – тоже немецкий, из аккуратной упаковки, из шелестящей фольги. Последний раз ели два дня назад, потом наскоро проглотили банку консервов на троих… Пулемет рыкнул без команды и напоминания. Высокая фигура в светлой каске отшатнулась назад, к скале, прижимая «Гаранд» к груди. Извини, союзник! И началось. «MG-42» взревел от обиды, выплюнул длинную очередь. Двадцать патронов в секунду, никаких цинков не хватит. За то и не любил Кондратьев изделие фирмы «Рейнметалл». Прожорливый, шумный – и недолговечный, до первой серьезной встряски. А еще ствол греется, менять его в бою – себе дороже. Чистый нацист, в общем. Свои машинки еще хуже? Конечно, хуже! Меньше надо было конструкторов стрелять, товарищ Верховный Главнокомандующий! Вот и пришлось брать на вооружение «ДС-39», мечту саботажника. А какие проекты на конкурс 1939 года предлагались! Чудо! Ну, где они теперь? Там, на другом краю тропинки, за дело взялись всерьез. У них свой командир есть, и трибунал, поди, имеется. И дяди в штатском из города Вашингтона приезжают. Ударили из десятка стволов, горласто рявкнула «Bazooka». Запасливые, сволочи! От пуль спасала скала, от осколков – везение. Везучий ты, лейтенант Кондратьев! За то и любили. Он стрелял короткими очередями – пять-семь патронов, не больше. Для «MG-42», фрица пленного, оптимально. Если бы ствол так не грелся! «Zum Rhein, zum Rhein zum deutschen Rhein!» – Джерри, джерри! Хальт, них шиссен! Криг капут, джерри! Капитулирен, капитулирен! Реймс, криг капут!.. Отлипая от пулемета, лейтенант удивился. Неужто перерыв? Плохо у них с немецким и по форме, и по смыслу. Для нас война не кончилась. Мало ли что в Реймсе подписали? – Нет-нет, Петя, я встану. Полежу только. Еще чуть-чуть… Лена старалась говорить твердо, отделяя слово от слова. Получалось, только очень уж тихо. И глаза – их не спрячешь. – Они еще там? Тропа пуста, лишь чьи-то ботинки торчат из-за скалы. Не повезло американу! Кондратьев взглянул на часы: трофейные, с гравировкой. – Там, Лена. Перекур у них! Ничего, скоро вечер, патроны в наличии. Продержимся. Главное, группа на перевале. Получилось, вышел фарт! |