Онлайн книга «Золотарь, или Просите, и дано будет…»
|
— В каком смысле? — Ну, вы же его начальник, — бывшая погрозила Чистильщику пальцем, и сама смутилась. — Ему нельзя так пить. У него желудок. Давление. Он зеленый весь. У него обмороки. Мне соседи… Не по-человечески это. Не по-христиански. — Я агностик, — мрачно сказал Чистильщик. — Я дзен-уклонист. Как же вы не вовремя… — Вы должны. Обязаны. Ему бомжи мобильники носят. — Бомжи? Представилась ужасная картина. Бомжи со всего района — грязные, испитые — сносят Золотарю мобильные телефоны. Десятками. Сотнями. Находят, воруют, отнимают силой у невинных детей. И несут… — Ну, один бомж. Сумка у него клетчатая. Мне Лариса Петровна доложила. Явился, вокруг дома ходил. Интересовался, здесь ли живет этот… Описал — кто. Узнал, что здесь, стал код на подъезде спрашивать. Ваш, мол, мобилу потерял, так я принес. Жалко, если пропадет. — Отдал? — Ларисе Петровне? Нет. Дождался, пока… Короче, они потом напились. По-свински. Лариса Петровна сказала, что они под «Гаятри» буянили. Это интернет-кафе, у метро. Кричали, что здесь — притон зла. Геенна огненная. Их чуть не побили. Господи, надо ж так набраться… — Как вы меня нашли? — Я звонила. Спрашивала. Мне наш пастор помог. У него связи. — Связи… Чаю хотите? — Хочу. — Черный? Зеленый? Желтый? — Желтый… я никогда раньше… — Не пили чаю? — Желтого… Чистильщик включил электрочайник. Достал из шкафчика заварник и упаковку «Туманов Хуанг-Шаня». Хорошо, что бывшая согласилась на чай. Так легче. Он не знал, о чем разговаривать с незваной гостьей. «Студия» казалась западней. И ведь ходила, узнавала, искала; нашла. Требует. Если Чистильщик и боялся чего, так это встретиться с Золотарем. Пьяным, трезвым — все равно. Жадный, зубастый страх — заглянуть в зеркало и увидеть себя самого. Помнишь, брат? Ты сломал шпагу, а парень тихо выл, скорчившись под деревом. Джинсы бедняги пропитались кровью. Ты ничего не понимал, кроме главного — нельзя слушать этот вой. Обломок шпаги казался выходом — наилегчайшим, пуховым. Как крыло ангела. Потом была реанимация и психушка. И Рита. Спасла, перетащила на эту сторону. Я не Рита. Я не сумею. — Вот, — он придвинул бывшей чашку. — Пейте. — Эта сучка, — вдруг сказала бывшая. — Она у него живет. Эта девка… Господи, растерянно подумал Чистильщик. Она же его любит, бывшая. До сих пор любит. И развелась. Даю голову на отсечение, она сама подала на развод. Запилила насмерть, ушла, и нате вам — терзается. Принимает участие. Слава богу, Наташка ушла раз и навсегда. Я бы не выдержал вот так, по частям. — Шиза не сучка, — сказал он. — Зря вы так. — Да? — в голосе бывшей пробились резкие, визгливые нотки. — Тогда почему она Шиза? У нее есть нормальное имя? — Есть, — Чистильщик напрягся, вспоминая. Он вечно забывал настоящие имена охотников. — Носова Алена Дмитриевна. А что? — Носова? Нет, она Шиза. Натуральная. Она мне так и представилась: Шиза. Вы понимаете? — Да. — Он блюет, а она полы моет. Он спит, а она с него обувь снимает. С улицы уводит, когда он буянит. Готовит. Посуду моет. Она юродивая, да? Только не говорите мне, что это любовь. — Я ничем не могу вам помочь. Бывшая съежилась, словно вспомнив, зачем пришла. Я больше не буду, читалось на ее лице. Она жадно припала к чашке, обожглась, но стерпела. Лишь глаза снова заблестели от слез. — Он сына видеть не хочет. Антончик к нему каждый день… А он дверь не открывает. Или эта ваша, Шиза… Откроет и говорит: извините. Александр Игоревич просит его не беспокоить. Антончик весь извелся. Кушает плохо. Себя винит. Я же вижу… Чистильшик подошел к окну. — Скажите сыну, что его вины здесь нет. — А чья? Чья здесь вина?! — Вы книгу Иова помните? — Да, — растерялась бывшая. — Помню. — Чья там вина? — В каком смысле? — В смысле Иова. — Не кощунствуйте, — бывшая встала. — Каждому воздастся. И вам в том числе. — Уже, — вздохнул Чистильщик. 4 Он даже обрадовался, когда в кабинет ворвалась Рита. — Там… внизу… Взволнованная, с красными пятнами на щеках, она быстро взяла себя в руки. Вспомнила, что они не одни. Поправила прическу, сухо кивнула бывшей: — Добрый день. Я — коллега Вадима Петровича. — Будьте благословенны… — Что? Ах да, конечно. Вадим Петрович, внизу что-то происходит. — Что? — Какой-то шум. — Шум? — Чистильщик прислушался. — Вроде бы нет. — Это вам отсюда не слышно. Зайдите ко мне, в соседнюю комнату. Рано обрадовался, понял Чистильщик. При виде Риты делалось ясно: если он сам пуще смерти боялся встречи с Золотарем, шарахаясь от зеркальности deja vu, то женщина с не меньшей силой боялась зайти в «нижний котел». Туда, где резала себе лицо — нет, теряла, с каждой секундой все больше теряла лицо, становясь не пойми кем. Хорошо, если марионеткой. — Извините, — он кивнул бывшей. — Обождите, я сейчас. Да, действительно — в соседней комнате был слышен шум, несшийся снизу. Ремонтники, гады, напортачили со звукоизоляцией… Звук слабый, но внятный. Чистильщик прикинул, какой галдеж должен стоять в самом «котле», и содрогнулся. Снаряд второй раз в одну воронку не падает, напомнил он себе. И ответил: ты, брат, не воевал. А вдруг падает? — Можешь вывести охотничьи камеры на монитор? — спросила Рита. — Нет. Ты же знаешь, у меня нет кодов. — Я? Нет, не знаю. Кажется, она не лгала. — Коды от камер — у внешников. Все записи идут к ним. У меня нет доступа к материалам. Это надо подавать запрос… — Я могу позвонить Ямпольскому. — Долгая история. Короче, я вниз. Жди тут. Чистильщик кинулся к шесту. Проклятье! — шест обжег ладони. Свалившись в коридор «котла», он пулей влетел к охотникам. Разогнался, как на пожар. И сбил с ног идиота-Самохода. Новичок топтался в дверях — здоровенный, плечистый, не меньше самого Чистильщика. Оба упали на пол. — Вот! — назидательно произнес знакомый голос. — Вот оно, возмездие! А я вас предупреждал, юноша. Какого черта вы заняли мое место? Вас что, не уведомили? — Не-а… Самоход ворочался под непосредственным начальником, кряхтя и охая. Наконец он выбрался на свободу и сел Чистильщику на копчик. Поерзал, устраиваясь. И со вздохом повторил: |