Книга Бог нажимает на кнопки , страница 23 – Ева Левит

– Послушай-ка, что он говорит! – выдыхали разделенные стенами зрители, не зная, что попадают в унисон. – Какая уверенность, какая самонадеянность!

Но целитель не дал им возможности обсудить первую часть своего выступления. Он предупредительно поднял руку и продолжил проповедовать:

– Да, я утверждаю, что все эти увечные – слепые, немые, хромые – сегодня вернутся домой здоровыми людьми. Они увидят мир, услышат его полифонию, они ступят на асфальт и почувствуют его ступнями. Я обещаю.

Режиссер тут же переключил камеры, и телезрители смогли насладиться выражением лиц плотно скучившихся инвалидов. Из глаз некоторых из них текли слезы, кто-то шевелил губами, как в молитве. Вероятно, это и была молитва, но из-за отсутствия микрофонов точно утверждать было невозможно. И только малая часть этих людей осталась безучастной. Видимо, они были глухими и не могли оценить красноречия их будущего спасителя.

Тот же перешел к финальной части своего предварительного выступления:

– Впрочем, довольно. Как я уже сказал вначале, меньше слов и больше дела. Только делами определяется истина. В моем случае простая истина: я послан к вам Небесами, чтобы изменить вашу жизнь к лучшему. А потом вместе с вами, с вашей помощью, на которую, я верю, вы окажетесь щедры, я изменю весь этот мир.

Тут он тряхнул густыми еще, не по возрасту, волосами и произнес последние два слова:

– Приведите первого!

Первой пациенткой оказалась глухая женщина. Молодая еще, лет двадцати пяти, симпатичная и не очень-то расчувствовавшаяся – как раз по причине пропущенной речи кудесника.

Она поднялась на подиум в сопровождении двух полуголых для соблюдения традиций телешоу девиц, лица которых были настолько размалеваны, что даже если они и сочувствовали больной, разглядеть это под чудовищными масками было невозможно.

Покинув подиум, они оставили женщину наедине с молчащим залом. Впрочем, ей-то как раз было все равно. Даже если бы зрители и не молчали вовсе, а подбадривали ее какими-нибудь дружественными возгласами, она бы все равно их не услышала.

Предназначенное ей место на подиуме было чуть в стороне от трона целителя и намного ниже его.

Клара специально запрограммировала такой эффект для пущей символичности момента – чтобы сработала нужная ассоциация: мол, благодать нисходит свыше.

Глядя на эту удачную с телевизионной точки зрения диспозицию, Клара изумлялась, как она вообще могла волноваться по поводу загадочного инкогнито и как она могла сомневаться в его целительной силе.

Да, надо признать, пока он еще никого не исцелил в этом шоу, но Клара уже абсолютно уверовала, что результат будет стопроцентным.

Сомневалась ли в этом глухая женщина? Может быть. Сама она молчала, а говорили эксперты, разъяснявшие суть ее проблем со слухом. По всей видимости, врожденных или приобретенных в раннем детстве.

Она их, естественно, не слышала, но прекрасно знала, о чем они толкуют. Все это разъясняли ей самой миллионы раз: когда с сурдопереводом, когда в письменной форме для восприятия глазами.

Почему устроители шоу начали с нее? Наверное, потому что она производила менее жалкое впечатление, чем остальные, а стало быть, и катарсис в случае с другими пациентами должен был быть сильнее. А ведь всем известно, что хорошие программы строятся по нарастающей.

Как бы то ни было, глухая женщина стояла почти недвижно, как изваяние, и спокойно позволяла времени и действию идти своим чередом.

Тут по сценарию уже подразумевалось, что зрители вполне заинтригованы и пора переходить к решающей фазе, а потому полуголые девицы продефилировали мимо экспертов-медиков, забрали у них толстые папки и проводили на отведенное им место.

Целитель встал с трона.

Одна рука его опять горделиво вознеслась, а вторая почему-то – для баланса стихий, что ли? – спряталась за спиной.

– Вы готовы? – спросил он.

Публика промолчала, не сразу сообразив, чего от нее хотят.

– Вы готовы? – повторил целитель громче.

– Да! – взревел зал по подсказке заранее расставленных между секциями скамеек помощников продюсеров. – Да, да!

– Вы хотите, чтобы эта женщина услышала вас?

– Да, да! Мы хотим!

– Тогда пусть она услышит!

И в этот самый момент, безо всякого предусмотренного сценарием эффектного жеста или звука, глухая начала слышать.

Сначала зал этого не осознал. Но уже через несколько мгновений и ему, и тем, кто прилип к экранам телевизоров, все стало ясно. Потому что доселе безмятежная глухая вдруг присела на корточки с искаженным ужасом лицом, зажала уши и завыла на одной протяжной ноте дикое «Ааааааааааааааааааа!».

Это означало, что в ее мозг внезапно и жестоко проникло жуткое форте непривычной какофонии звуков. Шумное возбужденное дыхание зала, покашливание и поскрипывание скамеек, треск микрофонов, фоновая музыка и эти чудовищные аплодисменты и крики «Браво!», которые проросли из предыдущих криков «Да, мы хотим!».

Это ведь мы привычны к шумовым эффектам, мозг прекрасно научился фильтровать их за отведенные нам годы жизни. А она еще не владела этим искусством, и потому чуть не потеряла сознание и присела на корточки, чтоб удержать равновесие, совершенно не заботясь о том, как она выглядит и что о ней подумают остальные.

Ее мысли вообще умерли на тот момент. Их все, от зародышей идей до навязших в зубах прописных истин, вытеснили звуки, злые и хищные, как стая голодных ворон или орлов, терзающих не печень, но уши прикованного к скале Прометея.

Клара издала шипящий звук в свою маленькую рацию, и тут же полуголые девицы вернулись на подиум, чтобы подхватить бывшую глухую под локти и придать ей должный для последующего интервью вид.

– Вы слышите меня? – спросил науськанный на эту пытку ведущий.

– Пожалуйста, не кричите, умоляю, – сказала бывшая глухая.

А дальше интервью уже не получилось, потому что зал взревел еще более бурно, и глухая снова начала кричать.

– Уводите ее! – шипела Клара. – Побеседуйте с ее родителями из зала.

Ведущий, как собачка, услышавшая команду «фас», переметнулся на другую сторону студии и бросился к известному ему заранее ряду.

– Это чудо, чудо! – плакала мать бывшей глухой, чуть ли не целуя подставленный ведущим микрофон. – Он не человек, он просто бог!

И Клара была с этим мнением совершенно согласна. Впервые за всю свою карьеру.

А дальше началась настоящая фантасмагория. Десяток исцеленных рыдали и плакали. То же происходило с их друзьями и родственниками. То же творилось с посторонними, присутствующими в зале.

И даже те, кто следил за происходящим на экранах домашних телевизоров, тоже плакали, хотя, казалось бы, на них это действо должно было оказать не такой сильный эффект.