Онлайн книга «Дэлл 2: Меган »
|
Там, где хранила сокровища. – Не сердишься ли ты более на нас, о Великая? Презренными были наши действия, но людские души наполнены страхами за сохранность своих семей и пропитание. Прости нас. – Не сержусь. Чинный кивок вместо «спасибо». – Чем мы можем быть полезны тебе и твоим спутникам, о Великая? Кулум вещал за всех стоя, опираясь на деревянную палку. В пальцах серебристый кубок с вином – таких кубков Белинде подарили штук пять. Я бы не удивилась, если бы оказалось, что у Кулума последний… Вокруг силуэты приземистых деревянных домов, дальше река – широкая, бурная, почти черная. Лес на другом берегу – до него далеко. А небосвод усыпан звездами, как брильянтами. Их много, как в ту первую ночь, когда мы оказались на Урмаэ, их миллиарды… – Имея цель, которая ведет нас, мы держим путь к Уромонам, – Лин отвечала размеренно, соответствующим тоном. Я и не думала, что она так может говорить – чинно, как королева. – Сможете ли вы обеспечить нам переправу на другой берег? – Сможем, – шаман ненадолго умолк. – Вынужден, однако, признать, что тебя и твоих спутниц ждет задержка. Недлинная. Прежний паром проломил борт и часть днища о камни – не совладал со шквальным течением Вииды, оказался отнесен прочь от деревни. Новый мы строим, но завершить строительство сможем дня через два-три. Имеется ли у вас возможность обождать? И за столом стихли. Никто больше не говорил, не шептался, не стучал приборами о тарелки – все ждали. Чего, решения Гхерры относительно «погостить»? В этой полной тишине вопрос Белинды прозвучал осторожно: – Не стеснит ли наше присутствие жителей? Не явится ли неудобным? Кулум аж выдохнул от почтения. – Твое присутствие для нас – праздник. Если смеем надеяться, что ты пробудешь с нами несколько дней, мы – счастливый народ. Трещал костер; пахло жарким, копченой рыбой, маринадами. И еще свежим чуть морозным, щиплющим за щеки ветром. Шумела непокорными и пакостливыми водами река-Виида. – Пробуду. Загудели роем все и сразу – с облегчением, радостью, недоверием, счастьем. Чудо случилось. Чудо продолжается. День за днем шагая в неизвестность, мы забыли, когда вот так просто сидели, наслаждались, имели возможность расслабиться, передохнуть. Отломить кусочек жирного ароматного мяса, пожевать теплого хлеба, отведать слабой браги и незаметно захмелеть. А где хмель, там и шуточки. – Слышь, я теперь буду называть ее «Гхерра», когда вернемся. Тами, склонившись за спиной Белинды, шептала мне на ухо. – Я тоже. Мы, пьяные, прыскали со смеху. – «О, Великая, не передашь ли мне соль? И примешь ли мои дары?» – «И не задержишься ли в моей обители на часок-другой?» – «Благослови меня, если корона не жмет…» Молчание Белинды и застывшая на лице полуулыбка обещали надрать нам задницы. * * * Белинда – Я хотела попросить вас: пусть те вещи, которые мне подарили, останутся у вас. Вы одарили меня главным – почтением. Это все, что имеет значение. – Услышал Вас. Очень щедро, Гхерра, спасибо. Она сама не знала, зачем зашла к нему, – наверное, просто так. Спросила, где живет Кулум, отыскала круглую бревенчатую избу и теперь с удивлением оглядывала ее изнутри. Похожую на купол, с очагом костра по центру, с воздуховодом, через который видно звезды (и не мерзнет?). Лавка в углу, шкуры, деревянные потертые столы, множество книг. Сухие травы в вязанках; широкие плетеные снегоступы и то, названия чему она не знала, – вероятно, курительные принадлежности шамана, его заклинательные амулеты, призывные барабаны. Диковинно. Кулум сидел на лавке, набивал трубку. Ей бы идти, но он вдруг спросил: – Вы покурите со мной трубку? – Да. Лин села рядом. И неожиданно для себя спросила: – Вы же понимаете, что я не Гхерра? Сама не знала, зачем сказала. Понимала – шаман не выдаст, даже если сознается. Но ответ ее удивил: – Вы – ее посланница, поверьте, я знаю. – Я… – Гхерра всегда приходит к людям в образе отмеченного человека. Великого Воина, собранного, сбалансированного, уравновешенного. Все это в Вас есть. – Отмеченного… Повторила Белинда эхом и умолкла. Кулум на ощупь выбирал табак помельче, аккуратно забивал в трубку, смотрел чуть заплывшим, но по-своему очень ясным взглядом мимо. – Да, отмеченного. Можно Вашу руку? Пожалуйста. И она протянула. Он коснулся тыльной стороны ее ладони едва-едва, но вдруг белым вспыхнул и четко явил себя узор Миры. Она не видела его так давно. И выдохнула завороженно. – Видите? – Но то была… совсем другая Богиня… Способная любить и принимать мир таким, каков он есть. Без гнева. – Верно. Старик нисколько не смутился. Сунул в рот мундштук, потянулся за тлеющей деревяшкой, долго, со смаком раскуривал трубку. Затянулся лишь раз, протянул гостье – ее черед первый. Она приняла трубку, как дар. Как когда-то от Мастера Шицу. И колыхнулся внутри дух далеких гор, качнулся вокруг образ Тин-До. Прекрасное ощущение, тягучее, очень родное. Она скучала по нему. – Любовь – обратная сторона гнева. Его главный и ясный аспект. «Все сложно, но это так. Как я говорю». А хитрая вязь все светилась на ладони – Белинда не могла оторвать от нее взгляд. Ни разу не смогла вызвать ее самостоятельно, хоть пыталась не раз. – Это и есть отметка. Знаете, я живу уже сто сорок два года и очень редко ошибаюсь. Просто поверьте мне на слово. Кулуму верилось. Как здорово в далеких и незнакомых землях неожиданно ощутить себя дома. И вести этот неспешный разговор с мудрецом. Она съездит в Тин-До по возвращению. Поздоровается. – Ваше воинское умение выше всяких оценок. Вас ведь учили Боги? В каком-то роде. – Мастера из мастеров, это верно. – И мне не требуется этого видеть, чтобы чувствовать. На наших землях такие не рождаются, увы. Вы пришли издалека… Скажите, Вы помните то место, где родились? – К сожалению, нет… Она не знала, почему этот непонятный ответ так впечатлил старого шамана, но он почтенно притих. И в воздухе витало: «Все верно. Гхерра отмечает тех, кто до поры до времени не помнит себя». Они курили молча; костер напротив чадил вверх. На деревню давно пала ночь; девчонкам выделили небольшой дом, снабдили чистым бельем, водой, купальными принадлежностями. |