Книга Город зеркал. Том 2 , страница 42 – Джастин Кронин

Солнце едва заметно поднималось, скрытое облаками, небо было лишено цвета, сливаясь с линией горизонта. Дождь не приближался. Майкл заверил их, что с погодой проблем не будет; он уже хорошо разбирался в тонкостях погоды на море.

– Что ж, наверное, лучше мне сделать это, – со вздохом сказал Питер.

Он оставил ее и спустился в жилые отсеки. Воздух под палубой был прохладнее, пахло мокрым металлом и ржавчиной. Большинство людей Майкла храпели, лежа в койках, пользуясь этим небольшим перерывом, чтобы отдохнуть и приготовиться к тому, что ждало их впереди.

Алиша лежала на нижней койке в дальнем конце коридора. Питер пододвинул табурет и прокашлялся.

– Итак.

Она смотрела в потолок, не на него.

– Говори, что думаешь.

Он сам не был уверен, что именно он думает. Прости, что пытался задушить тебя. Или, о чем ты думала? Возможно, иди ты к черту.

– Я пришел, чтобы заключить перемирие.

– Перемирие, – повторила Алиша. – Похоже, что это идея Эми.

– Лиш, ты пыталась убить себя.

– И у меня получилось бы, если бы Майкл не решил сыграть в героя. Надо будет еще с ним разобраться по этому поводу.

– Как думаешь, вода не могла изменить тебя, обратно?

– А тебе было бы лучше, если бы могла?

Алиша шумно выдохнула.

– Боюсь, для меня это не вариант. Насчет этого Фэннинг высказался весьма ясно. Нет, должна сказать, что моей целью было именно утонуть.

– Поверить не могу.

– Питер, чего ты хочешь? Если ты здесь, чтобы пожалеть меня, мне это незачем.

– Это я знаю.

– Значит, ты хочешь сказать, что я тебе нужна.

Он кивнул:

– Да, если быть честным.

– И, учитывая обстоятельства, лучше всего, если мы зароем топор войны. Боевые товарищи, братья по оружию, все заодно.

– Более-менее, да.

Она мучительно медленно повернула голову к нему.

– Хочешь знать, о чем я думала? В смысле, когда ты меня за горло держал?

– Если согласишься сказать.

– Я думала: «Ну, если кто-то меня и придушит, то я рада, что это мой старый друг Питер».

Она сказала это без горечи, просто констатируя факт.

– Я ошибался, – сказал Питер. – Ты этого не заслуживала. Я не знаю, что там произошло между тобой и Фэннингом. И если честно, сомневаюсь, что когда-нибудь пойму. Но я тебя подвел.

Она обдумала его слова и пожала плечами.

– Итак, ты облажался. За неимением нормальных извинений мне сойдет и это, наверное.

– Наверное, да.

Она предостерегающе поглядела на него.

– Я сказала, что могу привести вас туда. Да, могу. Но вы просто выбросите на ветер ваши жизни.

– Я бы сказал, наоборот.

Алиша начала смеяться, и смех перешел в кашель – глубокий, сухой. Зажмурила глаза от боли. Питер ждал, пока приступ прекратится.

– Лиш, ты в порядке?

Ее щеки покраснели, на губах осталась слюна.

– А я выгляжу так?

– Если в целом, то выглядишь лучше.

Она снисходительно покачала головой, как мать, глядящая на непонятливого ребенка.

– Ты не меняешься, Питер. Полсотни лет тебя знаю, и ты все такой же. Может, поэтому и не перестаю сходить с ума по тебе.

– Учту это.

Питер встал.

– Что-нибудь еще нужно, прежде чем мы отправимся?

– Новое тело неплохо бы. Это уже, похоже, поизносилось.

– Чего нет, того нет.

Алиша на мгновение задумалась и улыбнулась.

– Не знаю… как насчет еще одного кролика?

Он встретил сына на палубе. Тот сидел на деревянном ящике, глядя, как Майкл занимается своими приготовлениями на корме.

– Не возражаешь? – спросил он.

Калеб подвинулся.

– Где Пим?

– Уснула.

Сын жестко посмотрел на него.

– Помоги мне понять это.

– Не уверен, что смогу.

– Тогда зачем? Что это изменит, теперь?

– Когда-нибудь люди вернутся. Если Фэннинг все еще будет жив, все начнется по новой.

– Ты отправляешься из-за нее.

Питер лишился дара речи.

– Ой, только не надо вот этого удивления. Я уже не первый год, как это понял.

Питер не знал, как ответить. Наверное, лучше признать, что это правда.

– Ну, ты прав.

– Конечно, я прав.

– Позволь мне договорить. Эми имеет к этому отношение, но она – не единственная причина.

Питер сосредоточился.

– Вот, как можно лучше всего это объяснить. Это относится к твоему отцу. У нас в Колонии был обычай. Мы называли его вахта Милосердия. Если человека забрали Зараженные, кто-то из его родственников должен был ждать его на городской стене, каждую ночь. Мы ставили клетку с ягненком в качестве приманки. Семь ночей в ожидании, что он вернется домой, и если он возвращался, то именно этот человек должен был убить его. Обычно это вменялось в обязанность ближайшему родственнику-мужчине, так что, когда пропал твой отец, вахту стоял я.

Калеб пристально смотрел на него.

– И сколько тебе лет было?

– Двадцать или двадцать один. Мальчишка еще.

– Но он не вернулся. Тогда его взяли в плен в Обитель.

– Да, но я этого не знал. Семь ночей, Калеб. Достаточное время, чтобы подумать о том, что это такое, убить человека, особенно – родного брата. Поначалу я раздумывал, смогу ли я вообще это сделать. Наши родители умерли, и Тео был единственным, кто у меня в этом мире остался. Но шли ночи, и я кое-что понял. Есть нечто худшее, чем убить его, – допустить, чтобы это сделал другой. Окажись все наоборот, если бы меня взяли, я бы не хотел, чтобы случилось иначе. Поверь, я не хотел этого делать, но я был обязан сделать это для него. Это была моя обязанность, и ничья больше.

Питер помолчал, давая Калебу время осознать его слова.

– И тут то же самое, сын. Я не знаю, почему я должен это сделать. На этот вопрос я не отвечу. Но это не имеет значения. Ты отвечаешь за Пим и детей. Тебя послали на эту землю, чтобы защищать их до последнего вздоха. Это твое дело. А это – мое. Тебе нужно позволить мне исполнить предназначение.

Стоя на «Наутилусе», Майкл объяснял членам экипажа, которые будут помогать спускать яхту в воду, как и что делать. Корпус обмотали, как паутиной, толстым канатом. При помощи железного крана и системы блоков яхту снимут со стапеля и опустят в воду. Когда она окажется в воде, они срежут канаты, поставят мачту и пойдут под парусом до Нью-Йорка.