Онлайн книга «Утонувшие девушки»
|
Еще, по ее распоряжению, в соответствии с протоколом о сохранности вещдоков, организовали охраняемый участок для складирования и хранения любых находок, если таковые окажутся. Энджи, назначенная главным следователем по делу «кладбищенской девушки», торопилась как на пожар: дело, как справедливо заметил Хольгерсен, грозило вот-вот перейти в разряд убийств, и тогда придется приложить колоссальные усилия, чтобы расследование не передали в убойный отдел. Она уже позвонила домой своему боссу, начальнику отдела по борьбе с сексуальными преступлениями сержанту полиции Мэтью Веддеру. Он одобрил ее просьбу о сверхурочной работе (при необходимости) и разрешил привлечь столько рядового состава, сколько понадобится, предупредив, что по возвращении в управление Энджи должна будет сдать подробный отчет. Она уже отправила патрульных по району со списком вопросов. Большинство магазинов в торговом комплексе напротив были еще закрыты, но через пару часов и туда наведаются полицейские: кто-то из задержавшихся вчера продавцов мог обратить внимание на странное поведение прохожего, незнакомую машину, человека с тяжелой ношей или слышал женские крики. Одного патрульного Энджи отправила в «Севен Элевен» изымать данные наружного видеонаблюдения: она заметила на магазине камеру – не исключено, что на запись попало происходившее на кладбище. Хольгерсен разговаривал по телефону с больницей насчет состояния неизвестной. Нажав отбой, он повернулся к Энджи: – Не особо. В сознание не приходила, жизненные показатели продолжают ухудшаться. Черт бы все побрал, меньше всего нужно, чтобы неизвестная девчонка умерла так скоро! Пусть это случится не раньше, чем Энджи толком запустит когти в расследование! – Личность выяснить не удалось? – Не-а. Из разыскиваемых никто не подошел, новых заявлений о пропавших тоже не поступало. Отпечатки и ДНК бесполезны, если она не совершала правонарушений. С зубной картой та же история – не с чем сравнивать. – Ничего, еще рано, – не сдавалась Энджи. – Ее еще не хватились. Вот откроются школы, начнется день, кто-нибудь нам, глядишь, и позвонит. – Или выйдет «Сити Сан» со статьей о нашей искромсанной коматознице на первой полосе. Энджи недобро покосилась на него и поглядела на часы. Нужно было торопиться. К ним подошел один из экспертов: – Мы выяснили, как он попал на кладбище! Пройдете посмотрите? – Давайте. – Она сунула патрульному недопитый кофе, натянула сапоги-бахилы и подняла воротник от холодного ветра. Они вышли из-под крыши временного навеса и вместе с Хольгерсеном пошли прямо в пасть холодному соленому ветру. Энджи порадовалась, что живет в центре города и успела заехать домой переодеться и наскоро смыть макияж. Констебль Хикки – патрульный, ответивший на вызов вместе с Тоннер, – встретил их у каменной арки. Он дрожал в своем непромокаемом плаще-пончо, трепетавшем на ветру: натянув поверх фуражки пластиковый капюшон, парень проторчал на холоде почти всю ночь. Энджи уже побеседовала и с ним, и с врачами «Скорой». Экскурсанты и Эдвин Лист явятся в управление днем. Они подписали протокол осмотра места происшествия, поданный патрульным офицером, и ступили на территорию кладбища. Хикки и эксперт показывали дорогу. Свежий снежок хрустел под бахилами, когда они проходили мимо белых мраморных херувимов на пьедесталах. Молочно-белые глаза статуй словно провожали маленькую процессию, пробиравшуюся между памятников. – Ну хоть снег перестал, – заметил Хикки, наклоняя голову – порывом ветра ему в лицо швырнуло чешуйки сосновой шишки. – Глобальное потепление, – отозвался эксперт. – Таких дней будет больше, а погода станет еще хуже. – Но ведь должно глобально потеплеть, а не наоборот? Эксперт пожал плечами. – Думаете, наш извращенец выбрал вчерашнюю ночь из-за снегопада? – спросил Хольгерсен. – Чтобы легче скрыться? Обыватели попрятались в тепле и уюте… Энджи не ответила – замерев, она впитывала все сразу: темные влажные надгробия, справа небольшой мавзолей, мертвые цветы в пластиковых рожках торчат из снега в местах погребений. Черный каменный ангел взирал на нее сверху вниз, разведя крылья, точно горгулья. Деревья вокруг – узловатые и изогнутые исполины, хвойные и лиственные, с голых веток свисают зеленые лишайники, известные в народе как «ведьмины волосы». Входов на Росс Бей несколько, стало быть, насильника можно искать в разных направлениях. – Вот уж ни за что не приперся бы сюда с экскурсией глазеть на призраков… – признался Хольгерсен, медленным шагом описав круг рядом с Энджи. – Когда у нас в последний раз был такой снегопад? – Просто теплый влажный фронт столкнулся с арктическими массами, державшимися в городе с конца ноября, – негромко ответила Энджи. – Снег долго не пролежит, скоро потеплеет. Хикки с экспертом подвели их к живой изгороди из непролазных, уродливо скрюченных деревьев, отделявших кладбище от Далласского шоссе и океана внизу. Здесь ветер казался еще холоднее, а звук волн, разбивавшихся о берег, слышался громче. Пальто Энджи звучно хлопало и билось у икр. Глаза слезились от холода. Вздрогнув, она снова вспомнила маленькую девочку в розовом платье, увиденную ночью на шоссе. – Вот тут мы с констеблем Тоннер увидели медиков, пытавшихся стабилизировать жертву, – сказал Хикки, останавливаясь перед одной из могил. – Экскурсия вошла через вон тот вход, – он показал рукой, – и споткнулась о нашу жертву. Вокруг все было истоптано, снег – розовый от крови. Эксперты в белых непромокаемых комбинезонах осматривали участок вокруг могилы, счищая снег в поисках каких-либо следов, фотографируя и зарисовывая место преступления. Сопровождавший их эксперт добавил: – Все затоптали медики, экскурсанты, патрульные и репортерша из «Сити Сан», которая явилась сразу после нас. Нам очень повезет, если найдется хоть один четкий отпечаток… Энджи перевела взгляд с кровавой каши на земле к гранитному пьедесталу, на котором высилась большая каменная статуя. На памятнике значилось: «Мэри Браун, 1889–1940. Если я пойду долиной смертной тени, не убоюсь зла, ибо Ты со мной». Внимание Энджи переключилось с эпитафии на саму статую. Пустые каменные глазницы Божьей Матери невидяще глядели туда, где ночью лежала жертва. Скульптурные складки покрывала облегали тело, руки слегка разведены в стороны ладонями вверх. Жест мольбы. Кровь стыла в жилах от такой символичности. – Нашу обрезанную «Джейн Доу» оставили у ног Девы Марии, – пробормотала она и повернулась к Хикки: – В какой позе лежала жертва? – На спине, лицом вверх, – сразу ответил патрульный. – Головой к пьедесталу, руки сложены на груди одна поверх другой, вот так. – Он сложил руки у себя на груди. Будто в молитве… – Ноги были широко раздвинуты, взгляду сразу открывался окровавленный пах. – Он кашлянул. – Она сто раз могла истечь кровью, снег на ней уже не таял… Как она выжила, не пойму. – Он снова кашлянул. |