Онлайн книга «Утонувшие девушки»
|
– Принести вам кофе, миссис Драммонд? – спросила Энджи. – Или воды? Лорна Драммонд покачала головой. – Мне нужно задать вам несколько вопросов. В коридоре есть стулья, лучше, наверное, там поговорить? – Я не хочу уходить от Грейси. Она столько времени лежит здесь одна… – Это буквально напротив двери. Женщина поднялась и на негнущихся ногах вышла из палаты. Энджи подвела ее к стульям под окном, помогла сесть и присела сама, достав блокнот. – Когда вы в последний раз видели Грейси, миссис Драммонд? Лорна Драммонд отвела с лица спутанные пряди. – В пятницу утром, перед тем как уйти на работу. Я работаю сутками в доме престарелых. В пятницу в четыре начинаю, в субботу в четыре заканчиваю. – Она прикусила губу. – Так что Грейси я обычно вижу в субботу вечером, перед тем, как она уезжает на работу в «Синий барсук», но накануне у меня было свидание… мы только начали встречаться… поэтому я вернулась домой ранним утром в воскресенье и сразу пошла спать. Проснулась позже обычного и… услышала в новостях… Я пошла в комнату Грейси, а ее нет! И постель не разобрана! Я… Вы скажете, что я плохая мать, нечего было ходить на свидание, но у меня в кои-то веки начало что-то налаживаться… – Она выхватила из кармана бумажный платок и сильно высморкалась. Нос красный, опухший, глаза заплаканные. – Сначала кажется, у тебя впереди все время мира, а потом бываешь рада хоть… Она не договорила, всем телом трясясь в рыданиях. – Я знаю, – сказала Энджи. Она подождала, пока Лорна Драммонд снова сможет говорить. – Значит, Грейси каждую субботу работала в «Синем барсуке»? – Да, в пекарне, в ночную смену. – А вы не знаете, кто еще регулярно ездил этим же автобусом? Может, кто-нибудь видел, как Грейси села в автобус и доехала ли она до пекарни? – Ох, я не знаю. Но там вроде один и тот же водитель. Грейси о нем говорила. Кажется, Гарри. – Почему она говорила про этого Гарри? – Он всегда здоровался с ней. – В какую школу она ходит? – В Дюнэйгл. – Грейси не говорила, что за ней, допустим, следили в последнее время или приставали на улице? – Да нет, вроде нет… Ох, нельзя было отпускать ее работать в ночную смену! Зачем я разрешила! Она пошла работать в шестнадцать лет, потому что мы жили только на мой заработок… – А где ее отец? – Мы в разводе, у него новая семья. Он переехал куда-то на север, точно не знаю. Я сто лет не видела от него чеков на алименты. – Вы давно развелись? – Грейс тогда было девять лет. – Она еще где-нибудь работает? – Нет, только один день в неделю в «Барсуке». – А отец не мог помогать ей деньгами? Лорна подняла голову. Глаза стали круглыми от удивления: – Нет. А почему вы спрашиваете? Энджи пристально смотрела на нее. – Вчера на вашей дочери были очень дорогие дизайнерские сапоги. – Должно быть, Грейси сама купила. Я же объясняю, она ж для этого и работать пошла – чтобы наряжаться! – Вы знаете, сколько стоят сапоги «Франческо Милано»? – Нет, а сколько? – Больше тысячи долларов. Лорна Драммонд побелела. Взгляд растерянно заметался. – Может, уцененные взяла? Она много чего в секонд-хенде берет. Или одолжила у кого? Господи, я и внимания не обратила… – А кто ваш новый знакомый, к которому вы ходили на свидание? – Но вы же не думаете… – Мне для протокола. – Курт Шеперд. Мы познакомились четыре месяца назад – у него умерла мать в доме престарелых, где я работаю. Живет в Эскимолте, работает механиком в «Барни», очень хороший, порядочный человек. – Нам придется приехать к вам домой и взглянуть на комнату Грейси. Вы не против? – Нет, нет, конечно. – У Грейси есть мобильный телефон? – Айфон у нее. Я звонила не переставая, как только увидела новости, но сразу включался автоответчик. – Можно ее номер и провайдера? – М-м-м… кажется, у нее «Клиавейв». – Лорна продиктовала Энджи телефон дочери. Записывая цифры, Энджи боковым зрением заметила какое-то движение в палате Грейси. Там вдруг забегали медсестры, а по громкой связи послышался спокойный голос: – Синий код, двенадцатая палата. Синий код, двенадцатая палата. У Энджи упало сердце. Лорна Драммонд резко обернулась: – Что это? Это что значит? Двойные двери в конце коридора распахнулись – по коридору бежали медсестры и кардиологи в зеленых костюмах. Впереди спешила доктор Финлейсон. Лорна Драммонд вскочила: – Господи, это же палата Грейси! Они к ней! Она бросилась к врачам. – Миссис Драммонд! – Энджи кинулась за ней. – Лорна, подождите! Стойте! – Она поймала Лорну за локоть у самых дверей, не пуская дальше. Было видно, как одна медсестра ритмично нажимает на грудную клетку девушки, а другая готовит электроды дефибриллятора. – Всем отойти, – скомандовала вторая. Электроды приложили к груди Грейси. Тело судорожно дернулось, но линия на мониторе оставалась ровной, а писк монотонным. Новый разряд. И еще. Ничего. Лорна вырвалась от Энджи и вбежала в палату: – Господи, Грейси! Ее перехватила медсестра. – Пожалуйста, – рыдала Лорна Драммонд. – Скажите мне, что происходит! Медсестра обняла ее за плечи и вывела в коридор. – Ждите здесь, миссис Драммонд. Вы сейчас будете только мешать. – Пойдемте, миссис Драммонд, – мягко сказала Энджи, пытаясь увести женщину от палаты. Но мать снова вырвалась, прижав ладони к стеклу: – Грейси! Грейси! Пожалуйста, не умирай! Только не сейчас! Доктор Финлейсон взглянула на медсестру, державшую электроды. Та покачала головой. Доктор Финлейсон еще раз проверила пациентку, взглянула на часы и что-то сказала. Энджи похолодела: врач называла время смерти. Странный, тонкий, нечеловеческий вой вырвался из горла Лорны Драммонд. Она развернулась и с кулаками набросилась на Энджи, попадая по груди, лицу и рукам: – Это ты, ты виновата! Ты увела меня от постели ребенка! Из-за тебя моя доченька умерла в одиночестве! Энджи молча стояла под этим жалким натиском. Она не отступила и даже не перехватила рук Лорны Драммонд, не попыталась остановить обезумевшую женщину. Это ей за пренебрежение к собственной матери. За все плохое, что она совершила в жизни. |