Книга Кровь и почва, страница 44 – Дмитрий Старицкий

Заставлю я все же герцога новый орден для таких трудяг как Помахас учредить. Трудового рецкого знамени. Шутка.

К маю в продажу во Втуце поступила на двух языках — имперском и рецком — выпущенная концерном «Гочкиз» книга имперского рыцаря генерала кавалерии Бьеркфорта «Ледяной рейд», и моментально стала бестселлером. Пришлось допечатывать тираж два раза за лето. Проект из идеологического быстро превратился во вполне коммерческий, принеся мне неплохую прибыль. Попутно обогатив самого Бьеркфорта. У того по нашему договору гонорар потиражный.

Для широкой публики это все же были первые мемуары о Великой войне. Да и слог у Бьеркфорта оказался легким для чтения, понятным невоенной публике. И тяжелые воспоминания он в книге не опускал. В том числе и о моих «подвигах» как чрезвычайного комиссара — «Кровавого Кобчика» и о «кровавой тризне» рецких штурмовиков. Писал как есть. Всю правду о войне. Со своей колокольни, конечно. В том числе, как приходилось ему бросать павших бойцов в куявских снегах без достойного погребения, потому как царцы висели на холке, не отрываясь, превосходящими силами и спасение было только в постоянном движении. «За такие потери личного состава меня следовало отдать под суд, а мне повесили на шею крест имперского рыцаря» — закончил он свой труд горькой фразой. Редко кто из генералов решится на такое признание. Там более, после победы, а не поражения. Зимнее наступление царцам он своим стратегическим ледяным рейдом все же сорвал. И на Западном фронте войну выиграл. Совместно с Аршфортом.

Царцы прислали письмо с просьбой выпустить эту книгу у них, в переводе. Предисловие к ней уже написал сам генерал Куявски, в котором всячески превозносил полководческий талант нашего «неудержимого кирасира». А что делать? На Земле у англичан как самый талантливый полководец Гитлера признается фельдмаршал Роммель. Именно потому, что он гонял лайми по пустыне сцаными тряпками как хотел, несмотря на превосходство англичан в технике и личном составе. Не говоря уже о снабжении. Чем царцы хуже мелкобритов? Победить их мог только великий полководец. Военный гений. Не иначе.

Могу побиться об заклад, что это не последняя просьба о переводе «Ледяного рейда» на другие языки. Бьеркфорта явно ожидает мировая слава. А его ледяной рейд будут изучать во всех военных академиях.

Пресс-конференция автора прошла во Втуце с аншлагом газетчиков со всей империи, что только подогрело интерес публике к удетскому графу. Посыпались требования к генералу описать свои похождения и на западном фронте.

Даже пленные, перед отправкой домой, за свои невеликие заработки покупали экземпляр этой книги и увозили на родину.

Пришлось выпустить почтовую открытку с фотографией Бьеркфорта при всех орденах и регалиях, как артиста прямо слово и с успехом продавать в газетных киосках на железной дороге.

Но у каждой медали две стороны. Выход этих мемуаров расплодил Бьеркфорту завистников. И первым из них, как ни странно стал генерал-фельдмаршал Аршфорт, будто мало тому было почти официального титула «победителя в Великой войне».

Аршфорт даже на меня стал посматривать косо за то, что я издал эту книгу. Меня это очень удивило. «Темна вода в облацех». А душа чужая — потемки.

Боюсь, пока у руля армии стоит фельдмаршал, Бьеркфорту выше командующего корпусом не подняться.

И еще этой весной удалось вывезти всю семью в степь, за полигон. Полюбоваться краткосрочным цветением диких мелких «жарких» тюльпанов, покрывавших все пространство до горизонта.

В этом мероприятии к нам присоединился и Щолич со своей вдовушкой, которая никак не желает связывать себя с ним узами брака. Так и живет с ним в блуде. Щолич с этим, похоже, смирился.

Три дня днем бродили среди цветов без конца и края.

А по вечерам неспешные разговоры вели у костра. Шашлыки жарили со свежеубойных ягнят. Шурпу варили. Пили легкое красное вино. Байки травили забавные.

По ночам любовались огромными цветными звездами на черном степном небе.

Для меня — три дня счастья. Дни, ради которых стоит жить.

Уехали домой до того как тюльпаны стали вянуть. Не стоило портить себе настроение. Тем более детям. А так получили эстетический заряд на весь год.

На полигоне у Щолича работала уже целая группа инженеров, присланная мне князем Урагфортом, превращающая морские минные 37- и 47-миллиметровые пушки в ПТО ^[21] под видом легких горных пушек, в том числе и разборные, вьючные. От меня они получили только желаемые тактико-технические характеристики и идею раздвижного лафета с большими углами горизонтального наведения.

С бронебойными снарядами было проще — морская минная артиллерия и так стреляла по миноносцам болванками. Подкалиберную «катушку» я пока попридержал. Не ко времени еще она.

Попутно из котельного железа склепали первый ромбик по земным британским лекалам. Семь метров длины и два с половиной ширины. Двигатель из первых авиационных — тут вес не критичен. Максимальная скорость около 12 километров в час. И то по хорошему шоссе. Два спаренных пулемета «Гоч-Лозе» вперед и по одному на каждый борт за пушками в спонсонах. Пушки поставил 37-миллиметровые специально для зарубежных копировщиков. Данный шушпанцер, в отличие от остальной бронетехники, пойдет в столичную гвардию под треск рекламной компании «прорывателя окопного тупика». Основная его задача — пугать военных атташе на парадах, демонстрируя «мощь империи». Как Т-35 у Сталина.

Но Аршфорт был доволен. По его мнению, такой «пехотный» танк не должен в атаке отрываться от сопровождающей его пехоты. Прикрывать ее броней и давить своей массой перед ней проволочные заграждения. Все же маршалы всегда готовятся только к прошедшей войне. Особенно маршалы-победители.

Но пока этот ромбик, точнее его натурный макет, стоял недвижимо на заводском дворе, а по полигону катался его аналог без обвеса брони — проверяли на отказ различные движители и их подвеску. Сам танк представлял собой скелет опор, к которым будут приклепываться изображающую броню листы котельного железа. А так… пока все кишки наружу.

Аршфорт как увидел это «скелетный танк» на полигоне так ругался полдня. Уж больно уродливо все выглядело в натуре. Еле успокоил его, показав эскизы и чертежи. И заводской натурный макет.

— Ладно, убедил, — сказал отматерившийся генерал-фельдмаршал, — но пушки в спонсоны поставь мне нормальные, чтобы картечью стрельнула, так стрельнула вдоль траншеи.

После долгого спора сошлись на 57 мм — больший калибр не выдержит отдачи плечо наводчика, даже с пушки, укрепленной в бронированной маске танка. Никуда не деться от изначально заложенной прочности в проект. У британцев в первую мировую точно такой же калибр стоял в спонсонах. И ниче… даже воевали.

Утвердил мне Аршфорт чертову дюжину таких ромбиков в гвардию. 12 гонять по парадам и один в резерв. Я боялся больше всего что фельдмаршал возжелает странного, типа того же пятибашенного Т-35. Но пронесло.