Онлайн книга «Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель»
|
– Я верю до определенного момента. – Что это значит? До какого момента? – Того самого, после которого ты начала сочинять сказку про Великого Гиньоля [16]. В ее основе факты хотя и странные, но в итоге наверняка имеющие простое объяснение. – Ты так думаешь? Голос Дженнифер зазвенел от нервного напряжения. Услышав его, Стивен криво улыбнулся. – Моя милая девочка, – прямо сказал он, – посмотри на свои рассуждения: две молодые, внешне похожие женщины поменялись местами. Одна умирает, даже на смертном одре не выдав своего настоящего имени. Вторая, уважаемая английская леди, исчезает бесследно. Мы остаемся с двумя сомнительными проблемами. Первая: кто была умершая? Вторая: где Джиллиан? – Он покачал головой. – Все это очень неубедительно. – Почему? Он произнес намеренно жестко: – Потому что резонно принять вместо двух невероятных одно вполне приемлемое и уже известное объяснение: Джиллиан умерла и похоронена. Спустя некоторое время Дженнифер сказала дрожащим голосом: – А я надеялась, что ты поможешь мне. – Именно это я и пытаюсь сделать, Дженни, неужели ты не понимаешь? – Он невольно вздохнул. – Я не хочу, чтобы ты сочиняла невероятные истории. Ты можешь поставить себя в очень неловкое положение, предъявив обвинение людям, которых едва ли можно отнести в разряд преступников. – Нет, я говорила только о донье Франциске… – Допустим, она солгала тебе, и ты ее невзлюбила. Но это еще не делает ее преступницей. – Почему обязательно преступницей?! Но если бы ты видел ее сегодня и говорил с ней, тебе ее поведение тоже показалось бы очень странным. – Ладно. А кто эта женщина? Что она делает в монастыре? Дженни пересказала то, что узнала от сестры Луизы. – А потом я еще пыталась выспросить кое-что у послушницы, которая провожала меня к выходу из монастыря. Милая девушка явно испытывала какой-то панический страх перед доньей Франциской. В итоге я поняла, что эта дама прекрасно ведет дела, не касающиеся религиозных вопросов. И еще, хотя, конечно, девушка не говорила об этом, но по выражению ее лица я поняла, что все они недолюбливают донью Франциску и считают, что она злоупотребляет слепотой матери настоятельницы. Правда, никто не говорит ей об этом. В своей душевной простоте они склонны все же верить испанке. – Похоже, она пользуется большим авторитетом у сирот и послушниц? – Да. И наверное, по той же причине. У меня создалось впечатление, что мать настоятельница передала ей часть своих полномочий, как бы в виде компенсации за отказ принять ее в орден. Знаешь, что она мне напомнила? Те старые добрые времена, когда королевы, герцогини или просто высокопоставленные особы, разочаровавшись и почувствовав, что им смертельно надоела как политика, так и болонки и приемы, удалялись в монастыри, снизойдя до сана аббатисы. – Ты не упоминала о болонках, – со смехом заметил Стивен. – Ты же понял, что я имею в виду. Если отбросить болонок и весь ее веласкесовский облик, она… Ох, как она мне подозрительна, Стивен! Не только из-за Джиллиан. Еще из-за церкви. Очевидно, что она истратила безумные деньги на все это… – Драгоценная моя Дженни, существует масса копий Эль Греко. Не станешь ведь ты утверждать, что… – Нет, конечно нет. Но такие великолепные копии тоже стоят немалых денег. И вещи, отделанные золотом и слоновой костью, я уж отличу от подделки. Неплохо бы узнать, где и как она их достала. – Ты говорила, что она богата? – Была. Ее семья разорилась. Сестра Луиза сказала, что она пришла в монастырь с пустыми руками. И если все честно, то почему мать настоятельница ничего не знает? – М-да, – задумчиво произнес Стивен. – Допускаю, тут какая-то странность. Но возможно все же, что существует вполне легальный источник… Я имею в виду, что нельзя незаметно прибрать к рукам такие большие деньги. Ведь речь идет, наверное, о миллионах франков. – Миллионы франков… – прошептала Дженни. Она открыла сумочку и вытащила помятый листок бумаги. – Вот, Стивен, прочитай. – Что это? Она рассказала, как обнаружила этот листок за рамой триптиха. Он присел у изгороди и осветил письмо зажигалкой. Изменчивый ветерок утих, и пламя горело ровно. Прочитав письмо, он потушил зажигалку и нахмурился. – Ну, что скажешь, Стивен? – Я? Ничего. Но конечно, упоминание о сумме в три миллиона франков – есть о чем подумать… Он вернул ей листок, и она положила его обратно в сумочку. Стивен затушил сигарету о камень. – Так что же? – опять спросила Дженнифер натянутым голосом. – Если ты будешь настаивать на детективной истории, это принесет тебе только вред, – сказал он рассудительно. – Но разве тебя остановишь! Да и сам я тоже ни черта не пойму в этой истории. – Полиция… – О нет! – Он повысил голос. – Ради бога, Дженни! Ты иностранка, протестантка, к тому же одна в довольно диком районе чужой страны. И Джиллиан – только по мужу француженка, никто не будет поднимать шум без убедительных доказательств. – Д-да… Понимаю… Тогда мне остается только одно. Он подозрительно посмотрел на нее: – Что же? Дженнифер встала и придавила ногой окурок. – Жить в монастыре до тех пор, пока не докопаюсь до чего-нибудь. Он тоже поднялся: – Дженни, ну как мне убедить тебя, что все это чепуха? Ты просто сама все запутала. – Нет, – невозмутимо сказала она. – Пойми, я должна выяснить, где Джиллиан. – Но, милая моя девочка… Она вспыхнула, ее непрочное спокойствие улетучилось. – Ради всего святого, Стивен! Можешь считать меня абсолютной дурой, если хочешь, но я все равно не верю, что в той могиле похоронена Джиллиан! Не верю! Неужели ты не понял такой простой вещи? Я не верю, не верю, что она умерла! Дженнифер, слегка задыхаясь, обернулась к нему. От возмущения ее начало трясти. На фоне неподвижных скал и сгущающихся сумерек ее тонкая фигурка казалась такой хрупкой и уязвимой. Она выглядела на редкость трогательной и очень юной в этом бессмысленном вызове и отчаянии. Стивена вдруг захлестнула такая сильная волна желания, что он сам испугался. И удивился, как же она ничего не замечает, глядя на него своими сверкающими глазами. В смятении Стивен с трудом подыскивал слова: – Моя милая девочка… – И перестань называть меня милой девочкой! – оборвала его Дженнифер. Он рассмеялся и уступил так неожиданно, что ее злость перешла в изумление. Ей, конечно, не пришло в голову, что он хватался за любые доводы, лишь бы удержать ее в Гаварни. Зачарованная принцесса покидает охраняемый будуар… |