Книга Единственная, страница 47 – Ольга Гусейнова

– Рум… Жейль? – не поняла я, какое слово означает имя, а какое – фамилию.

– Рум – это научное звание. Дерум – самое высокое, рум – на ступень ниже. Если бы не та экспедиция и не ранение, уверен: рум Жейль возглавил бы исследовательский отдел при кварте космической разведки. Отец Джара – большого ума рант.

– Джар, а ты по его стопам не захотел идти? – осторожно поинтересовалась я, обняв его лицо руками.

То, что ему надо смотреть под ноги, и внимание окружающих меня не волновали. Я упивалась ощущением его горячей кожи, твердого подбородка, мягких волос. Ух, как его забирает! Похоже, не меньше, чем меня.

– Почему? Пошел. – Джар коротко окинул меня жгучим черным взглядом.

– Но как же, ведь вы десантники? – опешила я.

– И десантники тоже, – Рето хитро посмотрел на меня.

– Я не совсем тебя понимаю, а ты…

Мою попытку укорить медик мягко оборвал:

– Расслабься, наш командир закончил высшую ступень по ксеноспециализации «Разумные формы жизни, их виды, развитие и особенности». Как и его отец. Но на Полярной зарекомендовал себя гораздо лучше в качестве военного, защищая базы от дронов, и…

– Боевой разведчик? – тактично предположила я, когда Рето замялся, подбирая выражение.

– Да-да, именно. Если в целом квалифицировать.

– Спасибо, что поделился. А из Джара слова лишнего не вытянешь, – грустно вздохнула я, не забыв погладить своего ранта по голове.

– Он скрытный рант и вообще говорит мало. Характер такой, но мы привыкли, – усмехнулся Рето, наблюдая за моими проделками.

– Ты много болтаешь, – выплеснул напряжение Джар.

Только подумала, что это я заработала замечание, но, оказалось, командир смотрел на медика.

– Я боялась, что вы не успеете и меня сожрет змей, – призналась и, потянувшись к своему герою, поцеловала в уголок рта.

Потом, забыв обо всем, увлеклась: чмокнула в щеку и игриво укусила за подбородок.

– Таяна, – прерывисто выдохнул Джар, сдаваясь.

– Командир, еще один рывок – и мы на вершине… под охраной, – уговаривал Рето, а взглядом умолял меня. Молчать, наверное.

А мне было не до приличий, сознание уплывало, я словно в тумане плавала, вязла, сходила с ума от боли и чувственной пытки. Поэтому лихорадочно шепнула на ухо Джару, заодно лизнув его щеку:

– Мне важно, понимаешь, жизненно важно признаться.

– В чем? – спросили и мой любимый, и любопытный Рето.

– Пока меня травил тот золотой гад со свитой помешанных, я думала только о тебе. Отстранялась от них таким образом. Мечтала и хотела только тебя. Представляла, каково это: быть с тобой, лежать под твоим разгоряченным телом, целовать, чувствовать тебя в себе…

– Шак, закрой ей рот, командир, не то я сейчас сам спрыгну со скалы от боли. Откуда у нее взялся протяжный хриплый голос… сносит весь контроль… – проревел Илэр.

– Ты моя, Таяна. Единственная, родная, моя ри-янта… – Джар не внял отчаянным мольбам друга.

Мы бежали, будто за нами гналась стая мануков. Но одновременно успевали так много. Например, я успела шепнуть:

– Джар, я люблю тебя. Только сегодня поняла, думала: умру, а ты не узнаешь.

– Любишь? – прохрипел Джар.

– Любишь? – подхватили остальные.

– То есть ты образовала стабильную эмоциональную привязку к своему ранту? – констатировал Рето. Ох, елки, исследователь! – Если разорвать, ты умрешь?

– Видимо, так, – согласилась я, целуя Джара везде, куда могла дотянуться. – Любовь – как прочная привязка, говоришь? Научное пояснение. Да, я люблю его, а без него проще умереть. Это я сегодня осознала. Мне предложили выбор: быть как они или пойти на корм чудовищу. Я решила, пусть лучше меня сожрет монстр, чем жить без любимого Джара.

– Повезло, командир, что вы выяснили это до возвращения к озеру. А не после. Со своей любовью она простит слияние в горячке.

– О чем вы говорите? – простонала я, запуская руки Джару под майку. – Любимый, можно я потрогаю вот здесь… и здесь тоже?..

– Клянусь звездами, это самая мучительная операция в моей жизни, – простонал Дейти. – Даже когда мне кишки вырвали дроны, было не так больно.

В этот момент мы взбежали на обжитую, знакомую до последнего камешка площадку. Вернувшиеся с операции бойцы с ходу ныряли в озеро. Джар отдал приказ остававшимся в лагере десантникам:

– Усилить охрану. Адамир, ложемент в грот, прямо сейчас, у нее спина располосована.

И вместе со мной прыгнул в воду. Я взвизгнула, потом, отфыркиваясь, заколотила руками по воде. Джар, перехватив меня под грудью, поплыл к водопаду. Нырнул – и мы скрылись ото всех в купели за стеной воды. Встав на ноги, мы прижались друг к другу и задрожали от желания.

– Пей, слышишь, пей больше, – приказал Джар.

Краем глаза заметила в гроте Адамира с ложементом. Он грустно улыбнулся и исчез.

– Мне плохо, больно, – заныла я, содрогаясь всем телом.

Джар осторожно снял с меня майку, потом лифчик, остальное с какой-то безумной лихорадочностью содрала сама.

– Попроси, единственная моя, просто попроси, – просипел Джар, обнимая мое лицо ладонями и заглядывая в глаза.

– Да-да-да, возьми меня, пожалуйста, – я в нетерпении тянулась к нему.

Джар стремительно избавлялся от одежды, а я мешала – терлась об него, как мартовская кошка, трогала, поглаживала. Меня больше ничего не останавливало, не пугало, не удивляло. Я сходила с ума от желания и ныла от сосущей пустоты внизу живота, от боли в груди. Перед глазами ярко мерцали искры, кровь шумела в ушах. Джар развернул меня к себе спиной и, придерживая за плечи, начал жадно ласкать, доводя до исступления. Я буквально содрогалась в его руках от первого, дико болезненного, но столь необходимого чувственного облегчения.

– Мой янт… мой… – шептала я в полузабытьи, в то же время остро воспринимая любое движение, касание, поцелуй.

Джар резко подхватил меня за талию и посадил на берег, а сам встал вплотную и горячечно зашептал, лаская мои плечи:

– Прости! Прости, сейчас не будет нежности и ласковых слов. Мне тяжело контролировать себя. Я хочу, чтобы ты запомнила этот момент. Вспомнила потом, когда придешь в себя… Я не знаю, что такое любовь в понимании землян. – Джар взял мою ладонь и прижал к своей груди, поймал мой взгляд. – Ты у меня вот здесь, Таяна, внутри, с первого взгляда. Мне будет очень сложно жить дальше, если тебя не будет рядом. Сейчас мы соединимся навсегда.

– Я твоя? – я сходила с ума, блуждая в чувственном тумане, но, наверное, это признание в любви запомню навечно.

– Только моя! – зловеще ухмыльнулся рант. – Запомни это! Именно это!