Книга В пасти Дракона, страница 74 – Александр Красницкий

— Долго?

— Не знаю... День, два, может быть, более... Ждать, пока не придёт помощь извне...

Опять ужас объял девушку. Она даже заподозрила было Чи в неискренности, но тон китайца был так правдив, что не могло быть и речи о каком бы то ни было коварстве с его стороны.

В трепетном ожидании провела Елена весь следующий день. Она только удивлялась тому спокойствию, с которым переживали тревогу их положения Чи и его семейство. Опасность была несомненная. Елена знала, что боксёры начали кровавые расправы с теми, кого считали изменниками. Рёв фанатиков и черни не смолкал теперь целые сутки. Слышны были отдельные выстрелы, потом залпы. К ним примешивались звуки трещоток, гонгов, барабанов, пронзительное взвизгивание рожков. Обыкновенно спокойный, Пекин нельзя было узнать. Он превратился в ад. Ночью зарево пожаров венчало его огненной короной. Иногда крики и завывания фанатиков раздавались очень близко от домика Чи. Кровь тогда застывала в жилах девушки, и её даже брала досада на улыбку, никогда не сходившую с лица китаянки.

«Что же мне делать? — мучилась вопросом Елена. — Неужели я не могу принять меры к своему спасению и должна с такой же пассивностью, без борьбы покориться участи? Где же хвалёная европейская энергия, находчивость? Нет, я не могу так, лучше уже один конец!..»

Елена начала подумывать, как бы ей ускользнуть из-под гостеприимного крова! И она привела бы в исполнение свою новую безумную затею, но, видно, ей суждено было испытать в полной мере все ужасы народного возмущения...

Смутно помнила Елена всё свершившееся с ней в ту ужасную ночь, когда боксёры открыто пошли против ненавистных им иностранцев.

Было совершенно темно, и только зарево громадного пожара несколько рассеивало мрак ночи. Крики, вопли и завывания боксёров и их спутников раздались вдруг около домика Чи, которого до тех пор фанатики почему-то оставляли в покое. Невозможно было разобрать отдельные восклицания и слова; толпа гудела, как гудит море, разбиваясь волнами о скалы. Елена увидела, как вдруг побледнел Чи; с лица его даже исчезла обычная улыбка. Его жена кинулась к детям; это было инстинктивное движение самки, стремящейся защитить своих детёнышей, хотя бы ценой собственной жизни.

— Чи, дорогой Чи! Что это? — похолодела Елена.

— Это... Это — смерть! — молвил китаец. — Они знают, что я крещён.

— Но разве можно отдавать свою жизнь без сопротивления?

— К чему оно? Неизбежного не избежать... Их там — что песку на дне морском... Они уже попробовали крови и вошли во вкус её... Молитесь! Час смерти настал. Только чудо может спасти нас.

Елена услышала громкий треск и в то же время невыносимый запах, который ещё более напугал её.

— Они подожгли дом! — прошептал Чи. — Если мы не хотим погибнуть от огня, то должны будем умереть под ножом.

— Господи! Спаси меня! — воскликнула Елена.

Она индола, как Чи, к которому вернулось прежнее спокойствие, жестом указал жене на выход из домика и как та с улыбкой, будто застывшей на лице, покорно пошла навстречу смерти.

— Чи, куда вы? — крикнула Лена. — Они убьют вас, не ходите!

— Что поделать! Так суждено мне! Я сделал для вас всё, что мог. Прощайте!.. Если чудо спасёт вас, отслужите за мою душу обедню! — сказал Чи. — Я иду, потому что смерть от огня мучительна, а там ждёт меня скорый конец.

Он пошёл, даже не оглянувшись на Елену. Та кинулась за ним.

Она слышала, как взвыла смолкшая на мгновение толпа, и ясно различила душераздирающий вопль ребёнка. Не помня сама, что она делает, Елена, словно повинуясь какому-то внутреннему толчку, кинулась к выходу. Да и пора уже было. Домик горел, и все его клетушки полнились дымом. Девушка, очутившись на пороге, так и застыла на месте. Глазам её представилась ужасная картина. Жена Чи отчаянно отбивалась от громадного парня, вырывавшего из её рук ребёнка. Старшая девочка — дочь Чи — валялась уже на земле с разбитой о камень головой. Самого китайца не было видно...

Опять девушка почувствовала, что будто кто-то толкает её вперёд. Не помня себя, она кинулась к фанатику, уже успевшему вырвать ребёнка из рук матери, и, прежде чем тот успел ударить малютку головой) о камень, вдруг с неестественной силой вцепилась в его руки своими маленькими ручками...

Недаром Елена была не изнеженная европейская девушка, а природная сибирячка. Она и так, была физически сильна, но теперь ужас ситуации учетверил её силы. Здоровый парень, увидав такое совершенно неожиданное нападение, растерялся. Толпа вдруг смолкла.

Всякая неожиданность действует на китайцев поражающе. А тут была такая неожиданность, какой никто даже предвидеть не мог.

— Как вы смеете! — раздался в наступившем безмолвии крик Елены. Как осмеливаетесь вы поднять руку на ребёнка!..

В своём истерическом исступлении Елена выкрикивала эти слова по-русски. Она не думала даже, что её некому здесь понять. Но это-то и спасло её.

Едва только раздался дикий крик бедной девушки, как сразу последовало какое-то приказание, отданное толпе грубым мужским голосом.

Услыхав этот голос, все боксёры разом стихли и почтительно расступились, пропуская к Елене Синь-Хо.

Глава «И-хо-туана» подошёл к девушке, всё ещё не выпускавшей из своих рук руки боксёра, давно уже оставившего малютку. Синь-Хо посмотрел на девушку долгим пристальным взглядом и спросил:

— Ты русская?

— Да, я русская! Кто осмелится поднять на меня руку? — не помня себя от волнения, воскликнула Елена. — Или вы забыли, что Белый царь всемогущ? Он жестоко отомстит вам за каждый волос, который по вашей воле упадёт с головы хоть одного русского...

Синь-Хо мрачно улыбнулся:

— Когда охотятся на хищных волков, то и кроткие овечки подвергаются опасности, если их не узнают. Но довольно...

Затем Синь-Хо, обращаясь уже к своим подчинённым, произнёс несколько слов по-китайски.

Сейчас же к Елене бросились трое дюжих парней с красными перевязками через плечо. Бедная девушка пробовала было бороться с ними, но это было выше её сил. В несколько мгновений её схватили. Теперь Елену оставили не только силы, но и сознание. Она лишилась чувств.

Когда она пришла в себя, то увидела, что находится в роскошно убранном в китайском стиле покое. Сделав страшное усилие, она приподнялась на локтях, осмотрелась вокруг себя и заметила, что, кроме неё, в том женское, очевидно, ожидая, когда она придёт в себя, сидит маленькая китаянка, такая миниатюрная, что Елена сперва приняла её за ребёнка.

— Кто бы вы ни были, умоляю вас, дайте воды! — простонала девушка.

Китаяночка с хорошей, доброй улыбкой поднялась с табурета и поднесла Елене кувшин с каким-то ароматным питьём.

— Пейте, не бойтесь! Уинг-Ти — ваш друг, — молвила она по-русски.

Елена даже не удивилась, услышав родной язык не до того было ей. Она с жадностью выпила поданный ей напиток и вдруг почувствовала, что веки у неё отяжелели и смыкаются. Спустя мгновение она уже спала непробудным сном.