Светлана и вторая культмассовичка нас почему-то совсем не защищали, и я поинтересовалась:
– Олесь, а у тебя какой номер? Что-то я не помню, с балалайками, кажется?
Лицо Петренко вытянулось, а Светлана поспешно сказала:
– Нет, Олеся в концерте не участвует, просто она член совета школы…
– И что? Занимается цензурой?
– Настя!.. – попыталась остановить меня Юля.
– Нет, мне просто интересно, – не унималась я. – Вдруг на последней репетиции появляется какой-то член совета школы и говорит, что…
– Олеся, мы с тобой позже поговорим, – поспешно сказала Светлана. – А вам, девочки, спасибо, можете быть свободны!
Мы вышли из зала и уселись на подоконнике.
– Ну и что? – наконец сказала я. – Нас теперь с концерта снимут?
– Ага, – скептически усмехнулась Ольга. – А чем заменят? Выступлением Петренко с рассказом, какой на этом месте должен быть номер?
Ждали мы долго, но так ничего и не дождались, разошлись по домам в полнейшей неизвестности.
Глава 14 В упорной борьбе
Войдя в школу, я первым делом увидела плакат, рекламирующий юбилей. То есть это был даже не плакат, а здоровенная стенгазета, плотно покрытая приветами и поздравлениями. Красовался там и мой стих. Я присмотрелась и… Нет, надо же, они его подписали! «Анастасия Антипова, 10 «Б». Ну спасибо! Я-то надеялась, будет скромненько висеть неопознанный стих, творчество, так сказать, коллективного бессознательного. А теперь… Все, мне не жить!
Я не ошиблась. Не успела я войти в класс, началось.
– О, Антипова! – возликовал Крохин. – Величайший поэт земли русской!
– «В нашей школе юбилей», – кретинским голосом подхватил Пименов.
Да, кажется, с иллюзией, что к старшим классам парни умнеют, можно распрощаться окончательно. А главное, кто: Крохин и Пименов, с которыми мы так дружно и весело играли в КВН! Я даже порадовалась, подумала, что исправляются наконец, так, глядишь, и по именам начнем друг друга называть…
Оставив без ответа дурацкие замечания, я прошла к своей парте. Сегодня мне предстояло весьма ответственное мероприятие – ответ по истории. Оценки у меня были спорные – половина пятерок, половина четверок – насколько я могла заметить, воспользовавшись возможностью заглянуть в журнал.
Юльке Дроздовой как старосте однажды поручили отнести журнал в учительскую, и она гостеприимно предоставила его на обозрение всем желающим. Чем мы незамедлительно и воспользовались, столпившись вокруг журнала, разложенного на подоконнике в коридоре. Отпихивая друг друга, мы заглядывали в него из-за спин и голов друг друга, пока нас не разогнала какая-то училка.
Вот, кстати, интересно, почему журнал так тщательно охраняется? Что они там пишут такого секретного? Мы что, не имеем права свои оценки знать? Учителя, наверное, боятся, что мы там что-нибудь исправим! Вот только это интересное занятие требует тщательности и вдумчивого подхода и вряд ли реально осуществимо на подоконнике в коридоре…
В общем, мне чудом удалось заглянуть в журнал и убедиться, что оценки у меня по истории спорные, а конец четверти уже не за горами. В таких случаях учителя поступают по-разному: кто-то обязательно вызывает к доске, чтобы выявить перевес, а кто-то, не мудрствуя, ставит оценку, ориентируясь на последнюю. Второй вариант меня решительно не устраивал, так как последней у меня стояла как раз четверка. Так что я решила осуществить первый – выучить все как следует и поднять руку. Правда, существовала опасность, что кто-то еще, находясь в таком же положении, выучил то же самое с перспективой яростно трясти рукой. В конце четверти бывает настоящий аншлаг.
В начале урока – как положено, а не в конце, как разные там псевдофранцузы! – историк сказал:
– А теперь вернемся к теме прошлого урока.
Я спешно подняла руку и оглянулась – конкурентов вроде не наблюдалось.
Историк посмотрел в журнал, поднял глаза на меня и сказал:
– Ну что ж, ваше желание мне понятно… Прошу!
Я вышла к доске и начал уверенно вещать.
– В упорной борьбе с метрополиями колонии отстаивали свою независимость…
Мы сейчас проходили политический раздел мира, но в учебнике не разъяснялось, что такое метрополия. Я сама посмотрела в словаре иностранных слов и очень этим гордилась.
Покончив с изложением учебника, я сказала:
– Таким образом…
– Да, – подхватил историк. – Самое интересное, что прозвучит после «таким образом».
В классе раздались невнятные смешки.
– Таким образом, – уверенно продолжила я, – политический раздел мира в период с 1871 по 1914 год имел очень серьезные последствия, которыми стали в том числе Первая и Вторая мировые войны.
Меня заклинило, и я опять сказала:
– Таким образом…
Смешки усилились.
– …последствия этого раздела мы ощущаем до сих пор.
– Ну что же, – улыбаясь, сказал историк. – Таким образом…
Класс полег окончательно.
– Антипова Анастасия в упорной борьбе со мной, – передразнил он, – все же получает решающий перевес и пятерку в четверти!
Я, ликуя, вернулась на место.
– Нормально я отвечала? – шепотом спросила я у Ирки.
– Нормально, – кивнула она. – Только непонятно, почему англичане подавляли восстания, используя танки.
– Танки? – ужаснулась я. – Какие танки? Разве я сказала не «артиллерия»?
Ирка только хмыкнула в ответ.
После уроков мы делегацией направились к кабинету Светланы Юрьевны – узнавать судьбу нашего номера. Настроены мы были весьма решительно и в случае чего готовы были разбить под ее дверью лагерь и объявить голодовку.
– Да ну, чего унижаться, – воспротивилась поначалу Ирка. – Как будто мы бедные родственники какие-то и всех достаем своим отстойным творчеством!
– И вовсе нет! – возразила я. – Дело в том, что все было нормально, всем все нравилось, и тут вдруг на последней репетиции появляется какая-то Олеся Петренко из совета школы и говорит, что…
– Да что вы спорите, – вмешалась Ольга. – Идем и все узнаем.
– Ой, девочки! – засуетилась Светлана, когда мы нарисовались на пороге ее кабинета. – Только собиралась вас найти! Вы не волнуйтесь, пожалуйста, все в порядке, ваш номер никуда не делся…
– Ну и к чему тогда все это было? – ворчливо заметила я.
– Да вы не обижайтесь на Олесю, она просто такой человек… Она вам больше слова не скажет, – заверила культмасовичка.
– А нас в день концерта от уроков не освободят? – пользуясь тем, что она признала свою вину, влезла предприимчивая Ольга.
