Книга Странствия шута. Книга 2. Сага о Фитце и Шуте, страница 55 – Робин Хобб

– Надо будет потом заказать для нее тонкую серебряную цепочку, – предложил Шут.

Мальчишка ухмыльнулся, порылся в шкатулке – и достал именно то, что требовалось.

– Отличный выбор! – похвалил Шут, ощупав звенья, сделанные в виде рыбьей чешуи, после чего они в мгновение ока заменили шнурок на цепочку.

К тому времени, когда они закончили, Шут и Эш уже мирно болтали и нахваливали друг дружку. Эш и думать забыл о неловкости, которую испытывал в присутствии Шута. Похоже, они успели сдружиться.

– И последний штрих к образу Одаренного Бастарда, – провозгласил Шут. – Пеструха, ты согласишься посидеть этот вечер у него на плече, изображая птицу-побратима?

– Нет! – в ужасе воскликнул я, а ворона наклонила голову и каркнула:

– Фитц – Чивэл!

– Шут, так нельзя. Мы с ней не связаны Даром. Если я стану притворяться, Уэб сочтет это оскорблением. А кроме того, я не смогу убедить ее, что все хорошо и ей нечего бояться, когда мы окажемся в огромном и шумном зале, полном людей.

– Да? Тогда ладно. – Шут сразу все понял, однако не смог скрыть разочарования.

Эш задумчиво смотрел на меня, склонив голову к плечу.

– Что? – спросил я, решив, что он разглядел какую-то несообразность в моем наряде.

Он кивком указал на Шута, стараясь не смотреть на него.

– Он говорит, что был там. С вами, в горах, когда вы пробудили драконов и послали их на помощь королю Верити.

Меня в равной мере потрясло и то, что мальчик решился заговорить со мной об этом, и то, что Шут так много рассказал ему о наших приключениях.

– Это так, – выдавил я.

– Но вчера менестрель ни разу не упомянула о нем в своей песне.

Шут хрипло, коротко рассмеялся, и ворона тут же передразнила его.

– И это тоже верно.

– Но леди Старлинг сказала, что ее песня правдива.

– Все, о чем она пела, действительно так и было. Сам решай, остается ли правда правдой, если опустить некоторые подробности, или это делает ее ложью.

– Он говорит, что сидел за спиной девушки, которая была вырезана из того же куска камня, что и дракон под ней. И что, сидя верхом на этом драконе, они видели с высоты некоторые из битв. – Мальчик говорил все смелее.

Шут бросил на меня невидящий взгляд.

– Я своими глазами видел, как он улетел на драконе. Мы прозвали эту каменную статую Девушкой-на-драконе. И если он рассказал тебе о том, какие битвы видел, то теперь ты знаешь больше, чем мне довелось слышать.

На лице мальчика медленно проступила улыбка.

– Выходит, он тоже герой.

Я кивнул:

– Без его помощи королева Кетриккен никогда не добралась бы до гор. А я умер бы от раны стрелой еще до того, как мы отправились на поиски короля Верити. Да, он тоже герой.

Я покосился на Шута. Его лицо окаменело, пальцы вцепились в край стола.

– Получается, менестрель много о чем не спела, – сказал мальчик.

– Да.

– Но почему?

Прежде чем я нашелся с ответом, вмешался Шут:

– Вот ты ее при случае и спроси. – От меня не укрылись насмешливые нотки в его голосе, когда он вообразил себе эту сцену.

– Мне пора, – сказал я. Тут мне в голову пришла мысль, и я решился высказать ее вслух: – Шут, ты должен одеться и пойти со мной. Думаю, у тебя уже хватит здоровья для выхода в свет, хотя бы на час-другой.

– Нет, – без раздумий отрезал он.

Я тут же пожалел о своих словах. Былой свет, только-только проявившийся в его лице, радость оттого, что я пришел к нему за помощью, удовольствие от разговоров с Эшем – всего этого как не бывало. Вновь охваченный страхом, Шут съежился в кресле. Глядя на него, я не мог понять, как же ему удалось собраться с духом, чтобы отправиться на мои поиски, в одиночку, вслепую, страдая от ран? Неужели он исчерпал ради этого всю свою храбрость и уже никогда не станет тем Шутом, которого я знал?

– Ничего, это не обязательно, – тихо сказал я.

Шут заговорил торопливо, захлебываясь словами:

– Мне все еще грозит опасность, Фитц. Знаю, ты думаешь, это глупости. Ты не веришь, что они могут не только добраться до меня здесь, в стенах Оленьего замка, но и похитить вновь. А они могут. Я знаю это так же твердо, как то, что… как то, что ты мне друг. Я уже мало что знаю наверняка, Фитц. Я почти ни в чем не уверен, но я верю в тебя. И в то, что опасность, грозящая мне, не выдумка. – Он говорил все тише, все мягче. На последних словах Шут согнул пальцы и склонил голову, словно смотрел на них. Его скрюченные руки выглядели уродливыми комками из белых костяшек, красных опухлостей и сизых шрамов. Словно и не руки вовсе. Я отвел глаза.

– Я побуду с ним, господин, – предложил Эш.

Я не просил его и даже не думал просить, но, когда мальчик сам вызвался, я почувствовал огромную благодарность.

– Я понимаю, тебе нужно идти, – сказал Шут. Тихое отчаяние звучало в его голосе.

– Да.

Чейд уже несколько раз мысленно подгонял меня, а к этому времени и Неттл настойчиво пыталась связаться со мной. Было очень важно, чтобы я пришел. Дьютифул и Эллиана не выходили к столу, чтобы мы появились в зале все вместе. Еще немного, и знатные дамы и господа могут подумать, что ими пренебрегают.

Уже иду! – сообщил я в ответ и сразу закрылся от них.

– Я скоро вернусь, – заверил я Шута, и ворона эхом откликнулась:

– Скоро!

Она вприпрыжку подобралась к нему и наклонила голову.

– Пеструха переживает за вас, – сказал ему Эш так ласково, словно утешал ребенка. – Она старается заглянуть вам в лицо.

Я не верил, что это поможет. Мне трудно описать, что я почувствовал, когда скрюченные пальцы Шута медленно разогнулись. Он поманил птицу, и она прискакала ближе.

– Вот немного хлеба для нее, – прошептал Эш и уронил корочку в ладонь Шута.

Шут сжал хлеб, и птице пришлось есть у него из рук.

– Скоро, – еще раз пообещал я, встал и вышел из-за стола.

Я уже спустился до середины лестницы, когда меня догнал Эш.

– Господин, господин! – вполголоса окликнул он меня. – Позвольте, я поправлю вам воротник. – Но, шагнув ближе, он еле слышно зашептал мне в ухо: – Он куда слабее, чем пытается показать. Сегодня я нашел его на полу у камина, он упал и не мог встать. Ему было трудно даже просто взять меня за руку. И еще труднее встать на ноги с моей помощью, так больно ему было. Вы видели, что он может ходить, может встать с кровати или кресла. Но если упадет, он уже не может сам подняться. – И он продолжал уже чуть громче: – Вот, так гораздо лучше.

– Спасибо, – ответил я тем же тоном, взял его за руку и слегка сжал.