Книга Голоса дрейфующих льдов, страница 88 – Ирина Молчанова

— Я рада, — призналась Катя.

Вильям свернул с трассы на узкую асфальтированную дорогу, с обеих сторон окруженную лесом, и поинтересовался:

— Почему для тебя это важно?

— Мне нравится целомудрие, — брякнула она.

Молодой человек засмеялся.

— Неужели? Тогда, боюсь, список подходящих для тебя мужчин, начинающийся с Лайонела, ты держишь не той стороной.

Катя не показала виду, как задело ее подобное замечание. Она знала, каков Лайонел, но даже после убийства, совершенного им у нее на глазах, не могла возненавидеть его. Не испытывала к нему ни презрения, ни отвращения, лишь безнадежную тоску, глупую нежность и все ту же одержимую любовь.

— Прости, — через некоторое время попросил Вильям.

«Как часто он извиняется», — подумала девушка, заверив:

— Все нормально. Ты прав.

Вскоре они снова свернули, уже на проселочную дорогу, а через двадцать метров среди леса глазам открылся прекрасный оазис. Огромная территория была обнесена высокой стеной из белого кирпича, вдали возвышался трехэтажный белокаменный особняк, утопающий в зелени и цветах.

Дом Анжелики девушка представляла себе совсем иначе. Ей казалось, хладнокровной красавице не до садов с цветами и выбор ее будет ограничиваться чем-то кричаще-прекрасным, но никак не буйством природы. Ворота охранялись и, когда Вильям показал приглашения, им позволили проехать. По обе стороны от входа, вдоль стен находились въезды в подземный гараж. Машина проехала по подземному тоннелю, Вильям припарковался возле стоящих в рядок иномарок.

Не успели они сделать и десяти шагов, как из только прибывшего серого «Мерседеса» вышли Бриан с Анчиком, одетые в одинаковые золотистые фраки.

С тех пор как вернулась в город, Катя впервые видела кого-то из общества. Раньше ее принимали из уважения к Лайонелу, а теперь все могли вздохнуть с облегчением и без страха игнорировать неприятную им выскочку, как некоторые ее называли. И пусть всем было известно, что вскоре Вильям займет место правителя города, она давно поняла, уважения общества к себе он не дождется.

Джонсон, завидев ее, хлопнул своего бойфренда по плечу и прокричал:

— Екатерина, обождите!

В девушку его окрик вселил надежду.

«Может, я искренне ему нравилась, и он будет общаться со мной как прежде?», — понадеялась Катя.

Бриан, прежде чем поцеловать тыльную сторону ее ладони, в своей любимой манере распахнул руки, точно для объятий, проголосив:

— Звезда очей моих, вы прелестны!

Он взял ее под локоть и не выпускал до тех пор, пока они не вышли с другой стороны ворот из гаража. И все нашептывал, как рад ее видеть и до чего хорошо сидит на ней платье.

Каменная дорожка, ведущая к круглым ступеням особняка, поросла травой, тут и там между камнями пробивались ростки, а где-то даже цветы. Девушка никак не могла сопоставить образ Анжелики с этим зеленым раем. Такому месту нужна была совсем другая хозяйка, да кто угодно куда больше подошел бы, чем златовласая, несколько чопорная горожанка, живущая в самом центре Петербурга, с видом на Дворцовую площадь. Впрочем, и на ценителя исторического центра она не походила, особенно вспоминая, как Вильям говорил, что та не отличит Казанский собор от Исаакиевского.

Поднимаясь по лесенке, девушка все-таки поделилась своим недоумением:

— Не знала, что Анжелика так любит природу!

Бриан, все время шедший с улыбкой на добродушном лице, помрачнел и странно на нее взглянул. Катя уже пожалела, что не придержала язык за зубами, но объяснение неожиданно последовало от Анчика:

— Существуют две версии, объясняющие любовь госпожи Тьеполо к этому, гм, неухоженному саду и дому в глуши. Первая: особняк подарил Лайонел, чтобы они могли уединиться. Вторая: еще в своей человеческой жизни Анжелика жила в доме, вокруг которого был разбит похожий дикий сад. Какой бы ни была причина, тут замешана ностальгия.

Катя заметила, что Бриан пихнул своего возлюбленного плечом, пожурив:

— Невозможный болтун.

Все засмеялись. Уж кого-кого, а Анчика назвать болтуном никак было нельзя. Это Бриан вечно тараторил не умолкая, вот он и влез на своего конька:

— Екатерина, вас так давно не было с нами! У меня столько для вас новостей, столько сплетен...

Девушка улыбнулась, позволяя ему ввести себя в дом. Первое, о чем успела подумать Катя, переступая порог шикарного жилища: «Где же хозяйка? Почему не встречает гостей, как принято?»

* * *

Анжелика неслась по коридору, спеша выйти к гостям. Легкий подол ее ярко-алого платья колыхался от каждого шага, воздух наполнялся дразнящим запахом духов, а украшения издавали мелодичный звук от соприкосновения мелких рубинчиков на браслете и длинной нитке бус.

Уже у самой лестницы дорогу ей преградил юнец в белом смокинге, оттеснивший ее назад в коридор. Анжелика тотчас же его узнала. Щеки его покрылись смущенным румянцем, а желтые кошачьи глаза восторженно сверкнули.

— Я спешу, — решительно заявила она, желая обогнуть его. Но тот поймал ее за талию и нагло заявил:

— А я кое-что придумал.

Девушка демонстративно закатила глаза.

— Просто не терпится узнать. — Она рассмеялась. — Позволь угадаю, ты придумал пойти в школу и хочешь посоветоваться со мной, какая лучше для тебя подойдет. Ну как?

Он прищурил один глаз, как будто задумался.

— Почти.

— Да ну?

Его рука скользнула с талии ниже и легла ей на ягодицу.

Анжелика яростно набрала в легкие воздуха, но мальчишка не позволил ей ничего сказать, опередив:

— Я придумал, почему ты сейчас вернешься в свою комнату и ублажишь меня.

— Шутник, — рыкнула она, скидывая его руку. Видя, что он собирается продолжить, девушка предостерегла: — Еще слово и тебя выкинут отсюда!

Атанасиос с притворным испугом вытаращил глаза, затем зажал ладонью рот, вынул из кармана брюк небольшой карандаш, повернулся к светлой стене и, к ужасу хозяйки, написал на ней: «Неужели тебе не интересно, почему я уверен, что у нас сейчас будет секс?»

Девушка задохнулась от возмущения, не веря, что какой-то наглый юнец смеет так себя вести.

— Убирайся, — прошипела она.

«Я не уйду», — написал он.

Тогда она ринулась на него, схватила за руку, в попытке отнять карандаш. Мальчишка без труда перекинул его в другую ладонь и, сдерживая ее натиск, умудрился нацарапать на стене: «Я сильнее. Ха-ха».

Ее это разозлило еще больше, церемониться дальше она не собиралась. Так и сказала ему: