Книга Терновая ведьма. Исгерд, страница 92 – Евгения Спащенко

— Не слушай терновую ведьму, владыка! Она приворожила тебя… а теперь мечтает похоронить заживо в беспросветном глубоком омуте.

— Не стану я его хоронить! — вспыхнула принцесса возмущенно, едва не впервые выступив против ветхого старичка. — Я почти уверена, что русалки внемлют моим указаниям.

— Почти? — Ирифи репейником повис на краешке Хёльмовой туники. — Только послушай, повелитель, это же верная смерть! Раз на то пошло, пусть с девчонкой идет фейлан. Его не жалко, да и будет кому приструнить ведьму, если выпадет нужда.

— Какой заботливый, — хмыкнул Лютинг, не тая особых обид. Самоотверженность седого вихря в чем-то его восхищала.

Впрочем, Северный ветер ответил на слезные мольбы полным равнодушием.

— Отвяжись. — Шаг назад, и в скрюченных пальцах Ирифи вместо ткани остался бесплотный воздух.

— Я верну его, обещаю, — попыталась утешить несчастного страдальца принцесса, но тот поглядел с такой укоризной, что щеки ее заалели.

— Бессердечная душегубка! Все вы едины…

Впору было осадить Ирифи, но у Изольды, пребывавшей в расстроенных чувствах, недостало сил. Может, обвинения в ее адрес не беспочвенны?

— Зови своих русалок. — Северный ветер расшнуровал наручи, сбросил верхнюю одежду, бесполезную под водой. Хотел избавиться и от сапог, но в последний момент передумал: расхаживать в мокрой обуви противно, но оказаться босым в берлоге болотника еще пакостнее.

— Горе мне! — Ирифи сеял себе на голову пыль и песок, глядя, как терновая колдунья ворожит над поверхностью озера.

Действуя по наитию, она коснулась воды. Тут же чутье подсказало погрузить ладони по локоть.

«Услышьте, болотные твари, — пропел в тишине терновник, протягивая щупальца сквозь девичьи пальцы. — Тьер-на-вьёр приказывает вам…»

Лютинг с Хёльмвиндом молча наблюдали. Северный ветер припомнил не к месту болезненное обездвиживающее чувство, настигшее его, когда сливовые ветви прошли сквозь плоть, заставляя сердце забиться снова. Испытывает ли Изольда подобную боль, отдаваясь своим чарам?

Таальвен Валишер напряженно всматривался в озерную гладь. Поначалу она выглядела тихой и безмятежной, но вдруг всколыхнулась, запузырилась едва заметно.

— Берегись, мой бедный владыка! — возопил как оракул Ирифи.

Верховный лишь ближе подступил к берегу. Там, в топкой глине, что-то юркнуло, зашевелилось. Затем из воды показались зеленая макушка, мшистые глаза. Навстречу Изольде вынырнула голая по пояс девушка и завороженно уставилась на колдунью.

— Подплыви ближе, — позвала принцесса, не смея поверить, что просит о таком. Трясущиеся губы выдавали ее возбуждение с лихвой, но зеленоволосая гостья не замечала, как срывается на хрип предательское дыхание.

— Узнаёшь этот перстень? Он принадлежит той, которую ты обязана беспрекословно слушаться.

Девица с пятнистой зеленой кожей нацелилась на протянутую ей ладонь и резко взметнулась из-под воды.

— Не двигайтесь! — предупредила терновая колдунья, догадываясь, что сейчас ее муж потянется за мечом, а Северный ветер — за своей плеткой. — Что бы она ни делала, оставайтесь на месте.

Посиневшие от переживаний и пробужденной силы глаза уставились на любопытную русалку. Придерживаясь за скользкий бережок, Изольда стала спускаться в омут.

— Что ты творишь? — глухо вымолвил Таальвен, и на мгновение принцессе почудилось, что за спиной у нее напружинил лапы готовый к прыжку волк. — Она явно не прониклась твоим могуществом.

— Нет. — Изольда сцепила зубы, когда ледяная озерная вода хлынула под одежду. — Но пусть убедится в том, что я ее не боюсь.

Обрадованная предстоящим скорым и легким обедом, русалка стремглав кинулась к девушке, обвила руками ее тонкую талию и собиралась уйти на дно со своей добычей, но тут хищные сливовые колючки больно укололи ее, защищая свою хозяйку, и нападавшей пришлось поспешно отскочить.

— Хс-с! — принялась жаловаться озерная дева, баюкая в воде израненные руки.

Завидев такое, даже Ирифи обратился во внимание. По природе своей он не любил болот и, глядя на утопленницу, трясся от омерзения.

— Я — твоя повелительница, — повторила принцесса строго, чтобы образумить скулящую девицу. — Посмеешь обидеть меня — лишишься жизни!

Водянистые глаза теперь глядели боязливо. Зеленокожая внимательно изучила перстень на колючей руке и, преисполнившись благоговения, окунулась в болото по подбородок.

— Хах-х…

Чувствуя, как сводит ступни, Изольда сошла по покатому берегу глубже, провозгласила:

— Мне нужна помощь слуг. Этих двоих нужно доставить в болотный дворец. Немедленно!

На сей раз впечатленная русалка не стала мешкать. Понятливо пустив пузыри, она плюхнулась в пучину и спустя минуту вынырнула уже в компании нескольких подруг. Лица у них были больше похожи на человеческие, глаза глядели печально, а наготу кое-как прикрывали облепившие тела сорочки. Но стоило рассмотреть цепкие крючковатые пальцы, и очарование развеивалось: вовсе не сострадание требовалось утопленницам, а горячая свежая плоть.

Сдаваться на их милость Изольде не хотелось, а поручать Таальвена и ветра прелестницам, оголодавшим без людского тепла, — и подавно. Но только обитатели болота знали короткие пути во владения Давсна Сверра, притом плавали так быстро, что заложники их не успели бы захлебнуться.

— Отнесите Хёльмвинда и Таальвена Валишера в мой королевский чертог! Да поживее, чтобы они остались живыми и невредимыми! А вздумаете тронуть, скормлю вас чудовищам, что заперты в костяных подвалах!

От такой угрозы утопленницы бросились в стороны, попрятались под кувшинками. То ли упоминание темниц их всполошило, то ли грозный вид терновой колдуньи. Но мало-помалу переполох улегся, водянистые взоры обратились к мужчинам. Видно, те пришлись им по вкусу, поскольку из полуоткрытых уст полилось нежное курлыканье. Обнаженные руки призывно потянулись из озера.

— Идите сюда… — Изольда оглянулась на своих ошарашенных спутников. Судя по напряженным позам, ни одному не хотелось следовать за ней.

— Твои утопленницы безмозглые, как улитки, — посетовал Хёльмвинд, пока ближайшая к нему девица игриво теребила камыш. — Что они обычно делают со своей добычей в трясине?

— Целуют, — поведала принцесса каменным голосом, — крепко, пока не надоест… а потом едят.

Тотчас лицо верховного ветра выразило такое отвращение, что впору было предположить: прикосновение скользких холодных губ для него страшнее, чем участь оказаться съеденным.

— Но с вами они так поступать не станут, — заверила колдунья, поправляя корону из ветвящейся терновой лозы.

Русалки поглядывали на нее почтительно, больше ни одна не решалась приблизиться, чтобы пощупать или попробовать на зуб.

— Видите, слушаются. Спускайся ко мне, Хёльмвинд, западная башня ждет.