Онлайн книга «Самые красивые корабли»
|
Тутриль сидел между отцом и матерью. Кымынэ, не сводя влюбленных глаз с сына, подкладывала ему лучшие куски. — Ты такого, наверное, не ел в Ленинграде… — Не ел, ымэм… — Я тебе еще наварила свежего нерпичьего мяса. — Спасибо, ымэм… — Жаль, что ты один приехал… — А верно, почему ты свою жену не взял? — отставив пустой стакан, спросил Коноп. — Посмотрели бы на нее. А то только на фотографии видели. — Занята она очень, — сдержанно ответил Тутриль. — У нее большая научная работа. — Научная работа? — спросил Коноп. — Она тоже кандидат наук, — с гордостью и важностью сообщил Онно. — Сочувствую, — вздохнул Коноп. — Это почему? — спросил Гавриил Никандрович. — Да просто с умной женщиной и то нелегко, — ответил Коноп. — А с ученой… — А ты-то откуда знаешь? — Долина Андреевна подозрительно посмотрела на Конопа. — Наблюдал! — поднял палец Коноп. — Ну, тоже скажешь! А любовь, дружба? — Это только в книгах и у лекторов, — Коноп, несмотря на бдительность Долины Андреевны, успел без очереди приложиться к стакану. — Счастливая любовь — это украшение жизни, нравственный идеал, — нравоучительно сказала Долина Андреевна. В сенях тявкнула собака. Открылась дверь, и вошла Айнана. Увидев множество людей, девушка смутилась, сделала движение уйти, но ее решительно остановила Кымынэ. — Етти, Айнана, — сказала она, — иди, садись с нами… — Да я за спичками, — смущенно сказала Айнана. — Печка потухла… — Садись, садись, — строго сказал Онно, — зачем нарушаешь обычай, отказываешься? — Тем более такой интересный разговор для молодежи, — сказал Роптын. — О любви! Айнана нерешительно потопталась, бочком прошла в комнату. Ей освободили место рядом с Тутрилем, поставили стакан, налили вина. — Ты за какую любовь? — вдруг спросил Коноп у девушки. Айнана смутилась от неожиданного вопроса, посмотрела на Долину Андреевну, на Тутриля, словно ища у них поддержки. — Почему одни счастливы в любви, а другие — нет? Что главное в семейной жизни? — продолжал Коноп. — Вот в чем вопрос, как сказал тонконогий человек из кинофильма — Гамлет. — По-моему, ты хватил лишку, — шепотом заметила Долина Андреевна. — Пусть Айнана ответит, — настаивал Коноп. — Для нее это важный вопрос, поскольку она молодая и красивая. — По-моему, любовь не бывает счастливая и несчастливая, — тихо произнесла Айнана. — То есть как это? — насторожилась Долина Андреевна. — Любовь и есть любовь, — еще тише сказала Айнана. — Да откуда ей знать, какая любовь бывает! — снисходительно сказала Кымынэ. — И что вы пристали к девушке? — Подождите! — Коноп вырвал свой стакан из цепких рук Долины Андреевны и торопливо выпил. — Значит, ты утверждаешь, что любовь не бывает счастливая, несчастливая, радостная или грустная? А? — утирая губы рукавом, спросил Коноп. Айнана беспомощно оглянулась. — Ты, девочка, глубоко ошибаешься, — строго и наставительно произнесла Долина Андреевна. — Я вот уж скоро десять лет как работаю в библиотеке. Знаю, как читатель тянется к высоким примерам: любовь Анны Карениной, Ромео и Джульетты, Онегина и Татьяны, Григория Мелехова и Аксиньи… — Но разве это были счастливые любови? — застенчиво возразила Айнана. Долина Андреевна как-то осеклась, призадумалась. — Товарищи, товарищи! — заговорил Гавриил Никандрович. — Мы здесь собрались не на лекцию о любви, дружбе и товариществе. Мы пришли сюда, чтобы отметить приезд нашего знатного земляка Ивана Онновича Тутриля… Поэтому предлагаю снова выпить за него… — Правильно! — поддакнул Коноп и, не обращая внимания на строгие взгляды Долины Андреевны, первым опрокинул стакан. — Вы будете только в Нутэне работать? — учтиво спросила Долина Андреевна. — Хотелось бы, — не сразу ответил Тутриль. — Но те, с кем я бы хотел встретиться, здесь больше не живут… Онно поднял голову и долго смотрел в глаза сыну. — Сейчас много говорят об охране окружающей среды и загрязнении природы, — продолжал Тутриль. — Оберегают чистую воду… Однако есть еще один источник, который для человека не менее важен, это наша древняя память. Сказки, легенды и предания. В быстром движении вперед мы часто оставляем позади драгоценное и нужное, тот чистый источник, который питал наших предков и нас на протяжении веков… — Не только сказки и предания, но и язык начинают забывать! — сердито произнес Роптын. — А время такое и вправду было, когда думали, что все наше — это ненужное, в коммунизме негодное… — А язык — это знак жизни народа, — продолжал Тутриль. — Он может быть и орудием, иной раз даже более грозным, чем огнестрельное, и единственным средством, которое может выразить такое чувство, как нежность… Коноп протянул было руку за строганиной, но тут ею настигла Долина Андреевна и заставила взять вилку. — Это ты верно про язык говоришь! — заталкивая в рот стружки строганины, заметил Коноп. — Язык может быть и орудием демагогии! Тутриль засмеялся в ответ на эти слова. — Когда умирает язык, умирает и сам народ, — продолжал Тутриль. — Можно произнести много речей об уважении к человеку, к народу, но если сказать всего лишь несколько слов на его родном языке, можно сделать человека другом на всю жизнь… — Во — это верно! — одобрительно сказал Коноп. — А то ведь иной человек приедет на Чукотку, до пенсии доживает и, кроме «какомэй», другого слова сказать не может… — Когда я впервые услышал чукотский язык, — вспомнил Гавриил Никандрович, — я подумал: никогда мне не выучиться ему. — Зато когда мы впервые услышали твое имя да отчество, так месяц учились выговаривать! — со смехом заметил Роптын. — У меня просто уставал язык выговаривать: Гавриил Никандрович. Как мы завидовали кэнискунцам, у которых заведующего факторией звали легко и просто — Иван Иванович. Айнана встала. — Ну, я пойду… А то у меня еще много дел, а завтра уезжать. Айнана ушла, и некоторое время за столом было тихо. — Бедная девушка! — проронила Долина Андреевна. — Такая способная, талантливая и несчастная… — Несчастная? — с любопытством переспросил Тутриль. — А что хорошего? — пожала плечами Долина Андреевна. — Живет со стариками в тундре. — Трудно ей пришлось. — Роптын повернулся к Тутрилю: — Всю жизнь без матери: она развелась с первым мужем, когда еще Айнана была маленькой. Вышла за другого и уехала в Петропавловск. Айнану оставила старикам. |