Онлайн книга «Самые красивые корабли»
|
— Однако пурга будет… — Пурга? — отозвалась Лена. — Вот интересно! Я много читала и слышала про чукотскую пургу… А тут летела — везде отличная погода. Вы представляете — от Москвы до Нутэна я летела всего четырнадцать часов! Говорят, что это рекорд. — Почему рекорд? — заметил Ранау. — Нынче быстро стали летать. По почте заметно. Иногда мы «Правду» получаем на следующий день, а бывало, месяцами не видели свежих газет. Возле домика, стоящего на отшибе, Ранау остановился и сказал: — Тут живут Онно. Он постучал в дверь и торжественно сказал выглянувшей Кымынэ: — Вот твоя невестка приехала. Жена Тутриля. Кымынэ не могла поверить глазам. Но это была она, правда немного не такая, как на фотографии, но точно она — Лена Тутриль. — Кыкэ! — тихо воскликнула по-чукотски Кымынэ и добавила по-русски: — Ой! Да что вы стоите, заходите! Лена видела, как растерялась Кымынэ, и, стараясь не смущать ее, весело сказала: — Да вы не беспокойтесь! — Как же так? — причитала Кымынэ, вводя за руку Лену в домик. — Ни Тутриля нет, нет и Онно… — Я уже знаю, Тутриль в яранге работает, — сказала Лена. — Да вы не беспокойтесь! — Сейчас чайник поставлю… Наверное, вы устали? Мой русский язык плохой… — Ничего не надо. — Лена сняла пальто, села на стул, с любопытством оглядывая просто обставленную комнату. На полу она заметила лоскутки шерсти, острый ножик, нитки и иголки. Заметив ее взгляд, Кымынэ собрала свое шитье и виновато произнесла: — Не успела прибраться… Кымынэ суетилась, бралась то за одно, то за другое. Кое-как ей все же удалось собрать на стол, помочь Лене умыться. Перед чаепитием невестка открыла чемодан и достала большую красивую коробку с конфетами. — Это вам. — Ой, большое спасибо, — засмущалась Кымынэ. Она налила чай, уселась напротив и принялась разглядывать Лену. Мимо дома прогрохотал вездеход, и Кымынэ вскочила со стула, бросив гостье: — Подождите! Вездеход умчался к гаражу, поднимая снежную пургу за собой. Кымынэ вернулась в дом и взялась за телефон. — О, у вас даже телефон есть! — с удивлением заметила Лена. — Есть, — почему-то тихо ответила Кымынэ и набрала номер гаража. Услышав голос Конопа, Кымынэ торопливо заговорила по-чукотски: — Алло! Слушай, что случилось! Нет, никакого несчастья нет, наоборот даже: приехала жена Тутриля… Она самая. Сидит у меня и чай пьет. Но нет ни Тутриля, ни Онно. Не знаю, как быть. Пришли, пожалуйста, Долину Андреевну, пусть поможет… — Интересно, а в Ленинград можно позвонить отсюда? — спросила Лена. — Наверное, можно… В четыре можно вызвать ярангу и поговорить с Тутрилем, — сказала Кымынэ. — Правда? — обрадованно спросила Лена. — А что тут такого — каждый день разговариваем. Лена попросила налить еще и сказала: — А мне тут нравится… Кымынэ опять засмущалась: — Да у нас ничего такого… Мебель хорошую не везут… А вообще, снабжение хорошее. Раз по ошибке завезли автомобиль «москвич». Предлагали Онно, как лучшему охотнику и ветерану, но мы подумали и отказались — куда поедешь на нем… Припорошенные снегом, в комнату вошли Коноп и Долина Андреевна. — Вот какая жена у Тутриля! — удовлетворенно заметил Коноп и получил толчок в бок от Долины Андреевны. — Приветствуем на родине вашего мужа, так сказать… Вот пурга началась, а многие охотники не вернулись… — Это опасно? — встревоженно спросила Лена. — Ерунда! — махнул рукой Коноп. — Ничего страшного, унесет в море — и дело с концом! _ Что ты говоришь, Коноп! — Долина Андреевна поторопилась успокоить гостью. — Это он шутит… — Да вы садитесь, — пригласила всех за стол Кымынэ. — А ты, Коноп, сбегал бы в магазин, попросил бы ради такого случая бутылку шампанского… — Да у меня есть! — обрадованно сказала Лена. — Бутылка сухого вина. Давайте откроем! — Давайте! — с готовностью отозвался Коноп. — Где она? Лена достала бутылку из чемодана и подала Конопу. Тот поглядел на этикетку и заметил: — Двенадцать градусов всего… Долина Андреевна, всегда такая самоуверенная и громкоголосая, на этот раз держалась как-то странно тихо и робко. Коноп не узнавал ее и потихоньку радовался тому, что она не делает замечаний и не учит всех, как и что надо делать. Зазвонил телефон. Кымынэ взяла трубку, послушала и с сияющим лицом сообщила: — Гавриил Никандрович звонил. Возвращаются охотники. Видели Онно уже под скалами. Двух нерп тащит, поэтому медленно движется. Лева старалась держаться непринужденно, но это не получалось у нее. Может быть, потому, что чувствовала настороженное к себе отношение. Пока один лишь Коноп был ясен и понятен. Он разговаривал с Леной безо всякой хитрости, расспрашивал ее о Ленинграде, шутил и пил вино. — Мы ведь с Тутрилем в одном классе учились. За одной партой сидели. Скажу честно, особенной учености он не проявлял. Иногда списывал у меня… — Коноп! Коноп даже не обернулся на возглас Долины Андреевны и продолжал как ни в чем не бывало: — Списывал. Задачи по арифметике ему трудно давались… А я у него русский списывал. Взаимопомощь у нас с детства была налажена, как у настоящих друзей.. Кымынэ взяла старенький жестяной ковшик, зачерпнула из ведра воды со льдинкой, пригладила руками волосы и виновато сказала: — Выйду встречать охотника. — А можно мне? — спросила Лена. Секунду поколебавшись, Кымынэ ответила: — Конечно, можно… Вы ведь член нашей семьи… Охотник подтащил убитых нерп к самому порогу, молча, исподлобья глянул на Лену, и что-то мелькнуло в его лице. Лена понимала, что она сейчас должна стоять тихо и ничего не говорить. Тутриль часто вспоминал этот обряд, и теперь он совершался на ее глазах. Кымынэ подождала, пока Онно снял с себя упряжь, потом облила водой нерпичьи морды, а остаток вместе со звеневшей льдинкой подала мужу. Охотник медленно, со вкусом выпил воды, а льдинку сильным взмахом выплеснул в сторону скрытого пургой моря. — Ну, а теперь здравствуй, — сказал Онно Лене, будто знал, что она приедет, и ждал ее. Нерп втащили в домик и положили на разостланную клеенку оттаивать. Онно выбил снег из одежды и вошел в комнату. — Какомэй, сколько гостей! — удивился он. — Иди садись за стол, — позвал его Коноп, — я тут оставил тебе немного вина. Сухое называется, но пить можно… На материке все умные люди перешли на него. |