Книга Когда падают яблоки, страница 29 – Ольга Ярошинская

Бабушка промыла нож в ключевой воде и быстро уколола кончиком лезвия Валин большой палец.

– А теперь прикоснись к центру круга.

Девочка опустилась на колени, прижала палец к каменной плите. Странно, сейчас камень был горячим, словно уже успел нагреться под солнцем. Капля крови растеклась по выдолбленной змеиной голове.

– А теперь пусть будет по велению Бога.

– И все? – удивилась Валя.

– Подождем немного.

Девочка с наслаждением вытянулась на траве, зажмурила глаза под солнцем. Яблоня шевелила над головой ветками, шум листвы убаюкивал. На какое–то мгновение Вале показалось, что одна из ветвей как-то странно извивается, словно сейчас оторвется от дерева. «Засыпаю,» – решила девочка, когда бабушка дернула ее за руку.

С яблони свесилась огромная змея, черные кольца заворачивались вокруг ветки, исчезали в кроне. Змея сползла ниже, спустилась на каменную плиту. Сплюснутая голова качалась, раздвоенный язык высовывался из пасти, казалось, змея изучает незваных гостей, принюхивается. По бокам головы яркими вспышками красовались два желтых пятна.

– Это уж, – пошептала Валя. – Но какой огромный! Он толщиной с полено!

– Тихо!

Уж заполз на камень, опустил голову и коснулся быстрым языком середины, словно лизнул кровь, принесенную Валей в жертву. Он скрутился кольцами, заполнив длинным телом всю плиту, так что даже краешка камня нельзя было разглядеть. Голова опустилась и замерла. Вытянутые желтые глаза с круглыми зрачками неподвижно глядели на Валю. Взгляд ужа завораживал. Казалось, что в его глазах есть ответы на все тайны вселенной, и Валя вдруг подумала, а ведь та змея, из райского сада, наверняка тоже съела плод с дерева познания…

– Пойдем домой, – заторопилась вдруг бабушка.

– Может, еще подождем?

– Чего ждать? Все уже произошло.

Казалось, бабушка отчего–то рассердилась. Валя не стала с ней спорить. Она пошла следом, стараясь повторять каждый ее шаг, но то и дело оборачивалась, прощаясь со змеей.

– До свидания, мой ужик, – прошептала она. И ей показалось, что черная голова поднялась и покачалась, прощаясь с ней в ответ.

Обратная дорога пролетела незаметно. Валя чувствовала странную радость, бурлящую в крови. Все слова бабушки, даже сказанные когда–то давно, все прочитанные книги сейчас словно пролетали перед глазами, по–новому открываясь девочке. Он чувствовала себя особенной, необыкновенной, дочерью Евы. Но когда они подошли к дому, Валя быстро вспомнила, чья она дочь – мать стояла у забора, в руке у нее был смородиновый прутик.

– Я отлучилась всего на пол дня! – крикнула мама, и прутик в ее руке засвистел. Валя почувствовала обжигающую боль – она попыталась заслониться руками, и на ладони расползлась ярко–красная полоса. – Я тебе говорила – сидеть дома! – прутик снова взвизгнул, но опустился на бабушкину руку.

– Меня бей, я виновата.

Мать замахнулась, но потом швырнула прут на землю.

– Ты сделала с ней это, да? А ну, покажи пальцы!

– Да, мы повели обряд.

Валя посмотрела на мать и отшатнулась. Та побледнела, как смерть, желваки ходили под скулами. Мать вскинула сжатые кулаки к небу и зарычала сквозь стиснутые зубы.

– Пошла в дом, – приказала она дочери. Проследив, чтобы дверь за ней плотно закрылась, она повернулась к бабушке. – Какая к ней пришла змея?

– Уж, – ответила бабушка.

Мать посмотрела на нее, словно не понимая, потом слабо улыбнулась, лицо ее разгладилось.

– Уж? – она опустилась на крыльцо. – Уж?

Она запрокинула голову и расхохоталась, потом посмотрела на бабушку.

– И как тебе это? Наверное, надеялась, что приползет медянка, и Валя сможет лечить людей, как ты. А тут на тебе – ужик, жаль, не лягушка прискакала.

Мария снова рассмеялась. Бабушка села на крыльцо рядом с ней.

– На все воля Божия.

– Уж, – снова улыбнулась Мария. – Значит, ее дар будет совсем слабый, да? Может, она будет находить пропавшие вещи. Или станет лучшим грибником во всей стране. Или сможет предсказывать погоду.

– Кто знает. На все воля Божия, – повторила бабушка.

– Ты так часто на него ссылаешься, – со злостью сказала Мария. – Отчего же он, твой добрый, всезнающий и всепрощающий Бог, послал на мой обряд обращения гадюку?

Бабушка промолчала. Она рисовала на песке прутиком, оброненным Марией. У нее выходили странные линии, скрученные и переплетающиеся друг с другом. Она не знала, почему ее дочери выпала такая доля, и от всего сердца молилась, чтобы судьба внучки была другой. Она не скажет Марии, что такого огромного ужа не видела никогда в жизни. Легенды об ужином короле ходили по деревням, но она считала их сказками. И ведь он поджидал их на дереве, словно знал, что Валя придет. Она помнила свою собственную змею – коричнево–золотистую медянку. Она бы уместилась у нее на ладонях. И ждать ее пришлось до вечера. Они потом с мамой едва не заблудились в болоте. Гадюка Марии выползла на камень через несколько часов. Она была довольно крупной, с метр длиной. Но Валин уж… Он напоминал скорее тропическую змею, чем безобидного болотного жителя. Что ж, чем это обернется – покажет время.

Часть 10

Лев Семенович свистящим шепотом позвал Валю в кабинет и торопливо закрыл за ней дверь.

– Дело есть, – загадочно произнес он ей на ухо, встав на цыпочки.

– Слушаю вас.

– У нашей Аллочки в пятницу день рождения, – объявил директор. – Вот тебе, – он протянул девушке конверт. – Купи что-нибудь в подарок.

Валя растерянно открыла конверт – негусто.

– А что ей подарить? Я ведь совсем ее не знаю.

– Вот и узнай, – приказал Лев Семенович. – Или купи что-нибудь универсальное, от чего ни одна женщина не откажется, духи там, шарфик какой… Придумай сама, – он нетерпеливо от нее отмахнулся и погрузился в бумаги, на которых Валя разглядела стрелки и звезды. – Я вот думаю мебель переставить, – признался директор, переворачивая лист бумаги так и сяк. – По фэн–шую. Летящие звезды сейчас на юго–западе, угу, а мое число ба–гуа – четыре…

Валя вышла, чтобы ему не мешать, и натолкнулась на Элю. Девушка поставила греться чайник и отвернулась, рассматривая китайский календарь, висевший, судя по его виду, уже долгие годы. Сегодня она оделась во все черное и выглядела как толстая ворона.

– Скажи, Эля, а ты не относишься к какой–нибудь субкультурной группировке? – спросила Валя.

– Чего? – девушка повернулась к Вале, черные нарисованные брови поползли вверх.

– Ты сегодня вся в черном, вот я и подумала, может ты – эмо или гот? Я в этом не особо разбираюсь, прости, если обидела.

– Черное стройнит, – буркнула Эля и отвернулась к плакату.