Книга Когда падают яблоки, страница 59 – Ольга Ярошинская

– Не подскажете, где здесь туалет? – спросила она.

– Вон Макдональдс напротив, – неодобрительно ответил милиционер, но, подняв глаза на Валю, смягчился. – По коридору направо.

Валя благодарно улыбнулась и пошла в указанном направлении, гадая про себя, кто заставил этого милиционера отрастить такие дурацкие усы, загибающиеся кверху, как у Эркюля Пуаро. Не добровольно же он на это пошел. В туалете она выдавила на ладонь жидкое мыло, машинально посмотрела в зеркало. Волосы на затылке стояли шалашом, и вид у Вали был слегка безумный. Она смыла пену с рук, поправила прическу, разглаживая волосы пальцами, как расческой. Случайно прикоснувшись к затылку, Валя ойкнула и ощупала шишку.

Дверь открылась, и в туалет боком протиснулся крупный мужчина в форме. Лысая голова бликовала под светом одинокой лампочки, но рыжие волосы пробивалась на подбородке, в вырезе рубашки, выглядывали из–под манжетов и даже из ушей. Он застыл, увидев Валю, сделал шаг назад и посмотрел на дверь снаружи.

– Девушка, это мужской туалет.

– Да? Наверное, я ошиблась, – Валя посмотрела на мужчину, а тот посмотрел на нее, одним глазом. Второй глядел куда-то в сторону, и девушке захотелось отойти влево на пару шагов, чтобы встретить его взгляд.

– Вы, наверное, Денис! – поняла она.

– Ага. Разве мы знакомы?

– Андрей мне про вас рассказывал.

– Понятно, – улыбнулся тот. – И красочно меня описал.

– Он сказал, что вы отличный парень, – добавила Валя.

– И вы меня тут же узнали, – поддел ее Денис. – А вас я тоже узнал. Три раза просмотрел запись с камеры, которую Андрей мне отдал. Вы хорошо смотритесь в кадре. Не думали стать актрисой или моделью?

– Нет, – улыбнулась девушка. – Но однажды я работала стриптизершей.

– Отличная профессия, – одобрительно кивнул Денис. – Моя любимая.

– Как? Вы тоже? – наигранно удивилась Валя.

– Нет. Я скорее тот, кем эта профессия востребована.

– Я Валя, – девушка протянула руку и крепко пожала мужскую ладонь.

– Впервые знакомлюсь с девушкой в мужском туалете.

– Вы закончили допрашивать Элю?

– Да, – помрачнел он. – И, если честно, мне даже нечего скрывать под тайной следствия. Она молчит, как рыба. Ни слова не обронила. Видеозаписи достаточно, чтобы предъявить ей обвинение, но если на суде она станет отпираться и скажет, что просто хотела вас запугать, то ее отпустят. Улик нет.

– Так найдите улики! – встрепенулась Валя. – Вы ведь можете поехать к ней с обыском?

– И что? – усмехнулся Денис. – Думаете, она хранит под подушкой нож со следами крови?

– А вдруг!

– Ладно, – легко согласился он. – Но только если вы поедете со мной. Будете понятой.

– Хорошо! Поехали прямо сейчас!

– Хм, если вы позволите, я все же сделаю то, зачем сюда пришел.

Валя выскочила из туалета, закрыв за собой дверь. Она вернулась в тесный холл. Паша с Андреем все так же сидели на диванчике, только теперь нога дергалась и у Андрея. Девушка вздохнула и отошла к окну.

– Валя! Садись, – позвал ее Андрей, но она покачала головой, разглядывая пейзаж. Снова пошел дождь, и ручейки дождевой воды стекали по окну, оставляя за собой дорожки капель. В каждой из них Валя видела отражение серых стен приемного отделения. Серость, бесконечная серость и снаружи, и внутри. Прямо как в душе у Эли. Она всего на несколько секунд побыла ею, почувствовала ее эмоции, и до сих пор ей не хватало воздуха. Валя будто побывала в болоте, окунулась в липкую грязь и не смогла отмыться.

Часть 22

Рассвет стучался в окно, ветки рябины покачивались на фоне розового неба. Валя села на кровати, в памяти плавали обрывки сна. Рыжая женщина с изумрудными глазами умоляла помочь ее дочери, а потом становилась черно–белой, застывшей, как фотография в газете. Она протягивала к Вале руку, из последних сил, и с пальцев капала вязкая черная жидкость. Валя знала, что это кровь. Весь сон был с привкусом реальности. Как и в прошлый раз. Девушка снова легла, завернулась в одеяло. Можно, конечно, съездить в Пинск, в квартиру, оставшуюся от матери, там есть компьютер с выходом в интернет, попробовать поискать информацию об убийстве, пропавших детях. Но информации мало. К тому же, она осталась одна. Нет ни мамы, ни бабушки. Ей не к кому обратиться за советом, не на кого оставить хозяйство. Как будто подслушав ее мысли, в хлеву жалобно замычала Пеструха.

– Иду–иду, – побормотала Валя, вскакивая. – Сейчас.

Она накинула кофту, вымыла руки с мылом, взяла ведро. В последнее время молока у Пеструхи было все меньше, но Вале хватало с лихвой. Девушка шла к хлеву, ускоряя шаг. Что-то не так. Курицы в курятнике, примыкавшем стенкой к коровьему стойлу, оглушительно кудахтали, петух закукарекал. Валя распахнула дверь, звякнув об нее ведром, и снова услышала раздирающее душу мычание. Она пригляделась, привыкая к темноте, и ахнула: корову обвивала черная петля. Валя включила свет и бросилась Пеструхе на выручку.

– Отпусти ее, пошел прочь!

Она разматывала черное чешуйчатое тело ужа, обвившего корову, оттаскивала его голову от истерзанного вымени. Наконец, ей удалось сбросить змею на землю, и та быстро уползла в открытые двери, избежав коровьих копыт.

– Тихо, тихо, хорошая моя, – Валя гладила корову по теплой вздрагивающей шее, слезы наворачивались ей на глаза. Уж выпил все молоко, и вымя болталось пустой тряпочкой. Соски коровы посинели и кое–где кровоточили. Девушка подогрела воды, протерла вымя, прислонилась головой к теплому боку.

– Пойдем на лужок, – сказала Валя, выводя корову из хлева, – ты покушаешь, отдохнешь, все будет хорошо.

Погода выдалась теплая, почти летняя, Валя весь день провела на огороде, копая картошку. Утренний инцидент то и дело всплывал перед глазами, и Валя сама удивлялась той злости, что охватывала ее.

– Еще раз так сделает – убью, – бормотала она. – Возьму лопату и стукну хорошенько. Ишь, что удумал. Молочка ему захотелось.

Она вонзала лопату в землю, придавливая ногой, представляя, что под сверкающим лезвием не пересохшие комья почвы, а чешуйчатая шея. Ее охватило злобное возбуждение. Это решило бы всю ее дальнейшую жизнь. Валя не сомневалась, что ее дар после такого уйдет, и она сможет жить так, как этого хотела ее мать – переедет в Пинск, поступит куда–нибудь, по вечерам будет ходить на танцы и в кино, или просто гулять по Набережной под сенью каштанов.

Валя посмотрела на гору картофеля, высыпанного на мешковине перед погребом, удовлетворенно кивнула. Предстояло еще перебрать картофель, подсушить, переносить в погреб, но большая часть работы уже сделана. Девушка поднялась на холм, охая при ходьбе – мышцы так и гудели, и замерла. Коровы на лугу не было. Валя бросилась вниз, глядя по сторонам. Вот тут трава примята, Пеструшка отдыхала. А здесь, в начале рощи, сломанный малинник. С чего ей идти в лес, она никогда туда не забредала. Валя нагнулась и подняла прилипшую к ветке чешуйку – крупную, черную, отливающую синевой. Девушка помчалась сквозь рощу. Она безошибочно находила след – поломанные ветки, клок рыжей шерсти, примятая трава. С замиранием сердца она поняла, куда уж гнал корову, и прибавила ходу. Ноги не слушались, подкашиваясь при быстром беге. Валя упала, оцарапав ладони, снова вскочила. Она прибежала к болотам, остановилась. Топкая земля быстро затягивалась, не оставляя следов.