Онлайн книга «Неизвестная пьеса Агаты Кристи»
|
— Солоха что, хохлушка была? — перебила его Женя. — Почему? — Солоха — украинское имя. Помнишь, у Гоголя? — Да, верно. А что это у вас такое, божественная Солоха?… — Грушин хихикнул, но тотчас не без испуга оглянулся на Женю. Ну да, верный товарищ считает необходимым пребывать если не в трауре, то хотя бы в глубокой печали… Наверное, вид у Жени соответственный. Глупо было тащиться с Грушиным, когда хочется забиться в какой-нибудь уголок, поджать колени, уткнуться в них и скулить, скулить… Только нету такого уголка, вот в чем штука. Дома остался Лев… надо надеяться, что, когда Женя вернется, его уже там не будет, и подходящий уголок в одной из трех комнат для нее отыщется. Скорее бы. Живое шевеление жизни, чудилось, сдирало с нее кожу, словно по телу и нервам медленно водили наждачной бумагой. — Вот и кнопочка, вот и звоночек, — объявил Грушин. — Ну что? Звоним? И не дождавшись ответа, он ткнул пальцем в белую панель, четко обозначенную на черной металлической двери. Похоже, это и была кнопочка звоночка. Может быть, где-нибудь что-нибудь и зазвенело, однако они этого не услышали. Зато увидели… На воротах изнутри и снаружи, на всех этажах и на крыше дома вспыхнули мощные прожектора. Все вокруг оказалось залито слепящим, словно бы кварцевым, светом, и неживой голос провозгласил, чудилось, непосредственно с небес: — Назовите себя! Грушин подтолкнул Женю и указал на плоскую черную коробочку, прикрепленную к воротам. На ней приглашающе мигал красный огонек. Очевидно, это и было переговорное устройство. — Аделаида Павловна, это я, Женя Кручинина из «Агаты Кристи», — сказала Женя, наклоняясь ближе. — Со мной Дмитрий Михайлович Грушин. Помните, вы ему звонили? Нам бы хотелось увидеться с вами. Она выпрямилась и выжидательно уставилась на дверь, однако та не шелохнулась. Вместо этого голос небесного робота снова воззвал к путникам: — Назовите себя! — Не слышала она, что ли? — пожала плечами Женя, готовясь повторить, однако Грушин, двинув ее плечом, подступил к двери и сердито сказал: — Аделаида Павловна, мы знаем, что вы здесь. Пожалуйста, позвольте нам войти. Дело очень серьезное, очень. Если вы думаете, что мы приехали выяснять отношения, то глубоко ошибаетесь. Речь идет о вашей безопасности! В ответ на эти проникновенные слова голос, уже ставший где-то родным и близким, предложил: — Назовите себя! — Ты издеваешься, придурок?! — вспыхнул Грушин. Да, в этом механическом призыве определенно звучали ехидные нотки… — Придется ей сказать, — пробормотала Женя, — не пустит ведь. Как думаешь? Грушин только плечами пожал. — Аделаида Павловна, — снова наклонилась к микрофону Женя, — плохи дела. Вам нужно немедленно уехать отсюда. У нас есть все основания предполагать, что Иван Охотников жив. Ему известно, где вы находитесь, он может оказаться здесь с минуты на минуту. Если не хотите нас впустить, выйдите сами. Мы увезем вас, спрячем… Она не стала уточнять, кто непосредственно приложил руку к такой информированности убийцы… В воздухе пронесся чуть слышный металлический звон, который, как уже успели заметить Женя и Грушин, являлся предвестником нового гласа с небес. Грушин возмущенно воздел кулак… — Прошу иметь в виду, что при входе задействована электронная система обнаружения оружия, — сообщил их знакомый робот. — Вам необходимо положить оружие в сейф. После этого сообщения черная дверь проворно въехала в стену, открыв тамбур, освещенный все тем же кварцевым светом. — Черта лысого, — проворчал Грушин и лихо рванул вперед, через турникет, однако оказался заблокирован на полушаге. Свет противно замигал, а робот с ноткой укоризны заблажил: — Обнаружено оружие. Прошу положить его в сейф. Обнаружено оружие. Прошу положить его в сейф. Обнаружено… — На, подавись, только заткнись! — рявкнул Грушин, выхватывая из кармана плаща пистолет. — Где твой поганый сейф? Рядом с ним в стене появилась узкая ниша, и Грушин сунул пистолет туда. В ту же минуту ниша защелкнулась металлической пластинкой, на которой белели кнопочки с цифрами, и сверху поступило предложение набрать любую четырехзначную комбинацию, «хорошо запомнив ее для последующего изъятия оружия». — Пра-ати-ивный! — провыл Грушин мстительно, наугад тыча в кнопки. — Благодарю вас за то, что вы с уважением отнеслись к правилам, принятым на нашей территории! — невозмутимо возвестил вышеназванный. — Добро пожаловать! Прошу следующего гостя пройти через турникет. Женя шагнула вперед и услышала радостную весть, что оружия не обнаружено. Почему-то ее никто не поблагодарил и «добро пожаловать» не сказал — просто отъехала в стену еще одна дверь, и глазам открылась залитая ярким светом обширная зеленая лужайка с ухоженными клумбами. — Тьфу! — сказал Грушин. Общение с роботом не оставило в его душе никаких человеческих чувств, кроме лютой ярости. Он молча ринулся к дому по затейливо выложенной дорожке, явно готовый к новым сражениям. Однако никто больше не пытался их остановить. Так же, как и встретить, впрочем… Крыльцо пустовало, и Грушин беспрепятственно вошел в холл. Женя потащилась следом. У нее было странное ощущение, будто идет она сквозь некий серый коридор. Все вокруг — а там, безусловно, было на что посмотреть и чем полюбоваться! — казалось затянутым плотной паутиной. Она видела сердито ссутулившиеся плечи Грушина, а больше ничего. Где-то впереди блаженной мечтой маячил тот самый заветный уголок, и она хотела сейчас только одного: чтобы Аделаиду не пришлось уговаривать долго. — Аделаида Павловна! — сердито позвал Грушин. — Вы где? — Здесь, — послышался спокойный мужской голос. Грушин дернулся, Женя отпрянула. Послышался тихий скрип… Из-за угла выкатилось уже знакомое ей инвалидное кресло, в котором сгорбилась закутанная в плед фигурка. Коляску толкал высокий седой мужчина, при виде которого Грушин громко, резко выдохнул сквозь зубы, а Женя безотчетным движением прижала руки к груди. Итак, их опередили. Женя даже не увидела, а словно бы уловила некое движение Грушина, и в то же мгновение впереди вспыхнуло, громыхнуло, потом раздался тонкий, словно бы заячий, крик. Грушин качнулся, зажал плечо рукой… У Жени потемнело в глазах. Как-то страшно медленно до нее доходило, что вспышка и грохот — это выстрел, а Грушин покачнулся потому, что стреляли в него. Кинулась к нему, обхватила. Грушин тяжело клонился к стене. Женя пыталась поддержать, но он оседал, ноги подкашивались. Медленно опустился на пол, завалился… Черный плащ на плече вдруг стал необыкновенно ярким. |