Онлайн книга «Старинный орнамент везения»
|
– Мало ли что я говорила! – перебила ее Инга. – Просто это единственное разумное объяснение. Слушай меня: кто-то проникает в твою квартиру, пока тебя нет, и хозяйничает там. – Олег? – Не думаю, что твой бывший стал бы устраивать тебе романтическое свидание на крыше. Резонно? – Резонно. Тогда кто? – А ты, подруга, замки меняла? – Нет. – Вот тебе и ответ! С чего ты взяла, что ключи от квартиры есть только у тебя с Олежкой? – А у кого еще? – Ну, хотя бы у адвоката. Это же он тебе ключи дал. Короче, Мартьянова, спешно меняй замки, завтра же, а еще лучше прямо сегодня. – Сегодня не получится, да и завтра тоже. – Почему? – Денег нет, а зарплата только в конце недели. – С ума сойти! – застонала в трубку Инга. – И что, на черный день совсем-совсем нет? – Ну, – Липа замялась. Вообще-то, кое-что у нее было отложено, только не на черный день, а на осеннее пальто. – Есть, – сказала она с неохотой. – Ну, так считай, что он уже наступил. – Кто наступил? – Не кто, а что. Черный день. – Думаешь, все так серьезно? – В желудке стало холодно и щекотно. – Думаю, что нужно срочно менять замки, пока из твоей квартиры не начали пропадать вещи. – Пока вещей больше прибыло, чем убыло. В трубке послышалось многозначительное хмыканье, а потом Инга сказала: – Меняй замки, Мартьянова. – Я с дежурства, устала как собака, – попыталась отвертеться Липа. – Хорошо, не меняй. Только когда тебя ограбят, мне не звони. Я тебя предупредила. Ладно, Липа, мне действительно некогда. – В трубке послышались гудки отбоя. Липа тяжко вздохнула. Конечно, подруга права, и оставлять старые замки в свете новых обстоятельств небезопасно, но как же не хочется этим заниматься!.. За весь день ей так и не удалось отдохнуть: сначала искала слесаря, потом вместе со слесарем – новые замки. Да не лишь бы какие, а самые дорогие и навороченные, потому что лишь бы какие в ее дверь не вставали. Слесарь провозился до вечера. В итоге Липа получила связку новых ключей в обмен на все деньги, отложенные на светлое будущее. Денег было жалко до слез, но душу грела мысль, что теперь-то уж точно без ее ведома в квартиру никто не войдет, даже Олег. Бывший, без сомнения, взбесится и устроит скандал. Ну и хрен с ним! Когда придет скандалить, она ему запасную связку и отдаст. После ночного дежурства и безумного дня спать хотелось невыносимо. Сил не хватило даже на то, чтобы внести шампанское и цветы в квартиру. Липа уже почти уснула, когда позвонила Инга. – Поменяла замки? – спросила она требовательно. – Поменяла, – Липа зевнула. – Завтра приеду, спи. Она и уснула, как только голова коснулась подушки, и проспала до самого утра без сновидений. Разбудил ее настойчивый звонок. Еще не проснувшись окончательно, Липа схватилась за мобильник и только потом сообразила, что звонят в дверь. Со страдальческим стоном она выбралась из-под теплого одеяла, зябко ежась, потопала в прихожую открывать дверь. – Мартьянова! Ты что это не спрашиваешь, кто пришел?! – набросилась на нее Инга. Несмотря на ранний час – всего-то половина девятого, – подруга была свежа, как утренняя роса. Липа всегда завидовала ее умению в любой ситуации, в любое время суток выглядеть на все сто. У нее самой так не получалось. Каждое утро она просыпалась помятой и растрепанной, а в тонус приходила только ближе к обеду. Инга объясняла это неприятное явление хроническим переутомлением из-за «дурацкой работы». Ночные дежурства, скользящий график, литры кофе, чтобы не свалиться с ног на полпути, ну и то, что она постоянно встречалась с человеческим горем. По мнению Инги, именно контакт с больными и страждущими наносил особенный урон Липиной энергетической оболочке, потому что она, в отличие от большинства своих старших и более опытных коллег, еще не научилась абстрагироваться и пропускала чужие страдания через себя. С теорией подруги Липа была частично согласна, особенно в вопросе ночных дежурств и литров кофе, но основной причиной своей непрезентабельности считала особенности собственного организма. – … Мартьянова, ау! Ты спишь, что ли? – Сплю, – Липа зевнула. – Хватит спать, показывай! – Что? – Ну, новые замки я уже и сама увидела, показывай подарочки: шампанское, цветочки. – На крыше, – Липа вяло мотнула головой в сторону детской. Инга сбросила изящные босоножки, и Липа украдкой вздохнула. Ей таких никогда не носить. И даже не из-за их запредельной цены, а из-за высоченного каблука. Через мгновение из детской послышался удивленный голос подруги: – Мартьянова, а он щедрый парень! – Кто? – Липа влезла в тапки, набросила поверх пижамы халат. – Да призрак твой! Шампанское за сто пятьдесят евро за бутылку – это красивый жест. Липа вышла на крышу, забрала у подруги пузатую бутыль, повертела и так и этак. – Сто пятьдесят евро? – переспросила недоверчиво. – Вот те крест! Я недавно в винном магазинчике была, видела точно такое шампанское. – Инга радостно улыбнулась, скомандовала: – Замораживай! – Зачем? – Липа поставила бутылку обратно в ведерко. Лед давно растаял, превратился в воду, и бутылка издала неприятный булькающий звук. – Будем замачивать твои новые замки. – Шампанским? – Шампанским. – В девять утра? – А что? Ты тоже считаешь, что шампанское по утрам пьют только аристократы и дегенераты? – Я бы его вообще выбросила, – сказала Липа задумчиво. – Ты что, Мартьянова?! – Инга выхватила бутылку из ведерка, точно опасалась, что Липа и в самом деле осуществит свою угрозу. – Подумай – сто пятьдесят евро! – Подумала, – Липа покладисто кивнула. – И что? – Может, шампанское можно сдать обратно? – Кому – призраку? – Нет, в магазин, сто пятьдесят евро мне бы не помешали. – Ну, если у тебя сохранился чек, – Инга ехидно усмехнулась. – Не дури, Мартьянова. Пьем сами! – Подруга направилась на кухню. – У тебя покушать что-нибудь есть? – Только яйца и колбаса. – Значит яичница, – заключила Инга. – Яичница под французское шампанское – это круто, – проворчала Липа. – Нет, яичница отдельно, шампанское отдельно. У меня с собой шоколадка в сумочке. Шампанское Липу не впечатлило, ну ни капельки! Кислое до оскомины. То ли дело наше «Советское». А Инга обозвала ее «деревней», сказала, что у настоящего породистого шампанского вкус именно такой, с благородной кислинкой. Они посидели еще часик-другой, поболтали, и подруга засобиралась домой. |