Книга Махинация , страница 59 – Елена Звездная

— Ты боишься не леса, ты боишься меня.

Выразительно развела руками, намекая, что он на всей этой планете вообще единственный, кого я не боюсь.

Саттард улыбнулся, протянув ладонь, нежно погладил по щеке и безжалостно уведомил:

— Потому что я не хочу, чтобы боялась. И делаю все для этого. Но если сознание я обманул, с подсознанием сложнее, Лея.

И, собрав все бинты и ватные диски, он подхватил и обеззараживатель с пола, а после вышел, оставив меня в растерянности сидеть одну.

* * *

Засиделась, в итоге и завтракала тоже одна, и к флайту опоздала — сахир, правда, никак это не прокомментировал, но я опоздала на четыре минуты. Да и взлетел он резче, чем вчера. А вчера было резче, чем позавчера. А позавчера… Внезапно поняла, что с каждым днем Саттард становится все мрачнее и… злее, наверное. Он практически не улыбался больше, в те редкие минуты, когда я переключала аудиозаписи в наушниках, слышала, как он с глухими ударами уничтожает один тренажер за другим. В самом доме становилось все холоднее… И напряжение нарастало незримо, медленно, но неотвратимо. А я просто старалась этого не замечать. Сознание старалось не замечать, а подсознание все превосходно видело.

— Наверное, будет лучше, если я буду спать одна? — очень тихо спросила у напряженного сахира.

— Вероятно, — сухо ответил он.

Остаток пути прошел в молчании.

* * *

И только на работе меня немного отпустило.

— Десять тысяч слов — базовый запас есть! — связавшись со мной, сообщила сияющая Барбара. — Картнер, ты киборг!

Почти похвала, и это от полковника Тейн. Я грустно улыбнулась и подумала, что можно взять выходной, впервые за сколько?.. Кажется, я слегка потеряла счет времени.

— Как ты? — внезапно озаботилась моим состоянием Барб.

— Устала, — честно призналась я.

И с этим словом усталость навалилась втрое сильнее.

— Выглядишь измотанной, — констатировала полковник. — Но оно и не удивительно, Картнер, ты проделала немыслимый объем работы. За такой срок. С учетом всех корректировок. Медаль хочешь?

Хочу домой.

Поняла это внезапно, но так отчетливо. Просто хочу домой. На Гаэру, в привычный и понятный мир, без кошмаров, ужасов и гнетущего ощущения, что тебя рано или поздно, но убьют.

— Лея! — внезапно встревожилась Барбара.

Поняв, что едва не плачу, запрокинула голову, стараясь сдержать слезы, и слишком поздно вспомнила, что у меня пластырь на подбородке.

— Капитан Картнер?! — прошипела полковник. — Откуда ссадина?

— Упала, — устало ответила я.

Опустив голову, потрогала пластырь и на всякий случай добавила:

— Могу отлепить — скинете фото повреждения экспертам, получите заслуживающее доверия профессиональное мнение, что повреждение получено в результате падения.

На последней части фразы отчетливо прозвучал сарказм.

— Не смешно, — отрезала Барб, все так же пристально глядя на меня.

Я и не смеялась.

— Как Полиглот? — спросила, закрывая тему.

Барбара помрачнела, хотя казалось больше некуда, и тихо ответила:

— В коме.

В следующее мгновение я отключилась.

Просто выключила связь и закрыла лицо ладонями. Хотелось завыть. Или напиться. Желательно кофе, желательно в Эранеспрингс.

Тень подключился к связи неожиданно, просто услышала шелест открываемого видеоокна, а затем и его усталый голос:

— Я пытался помочь, но правительство Гаэры разумно запретило доступ к одному из своих лучших специалистов. Уровень секретности, сама понимаешь.

Я понимала. Но даже не ответила ничего.

Арнар помолчал, а затем неожиданно произнес:

— Помнишь, я говорил, что тебя в базарный день нельзя выпускать одну?

Отведя ладони от лица, вопросительно посмотрела на него.

Синие глаза с багровым зрачком сверкнули искоркой затаенной улыбки, и Тень продолжил мысль:

— Одну нельзя, а вот со мной можно. Прогуляться хочешь?

— Скорее да, чем нет, — растерянно ответила я.

Затем глянула на часы и только сейчас поняла — девушки не пришли. Потом, припомнив обстановку в департаменте, осознала, что тут вообще было на редкость пусто сегодня.

— Выходной, — с улыбкой наблюдая за моим осознанием действительности, сообщил Арнар. — Я же сказал — базарный день. Плохие ночи закончились две недели назад, соответственно, сегодня — базарный день. Собирайся, сейчас зайду за тобой.

* * *

Базарный день проходил в лесу, что было ожидаемо. Из неожиданного — этот лес был невысоким и редким, и здесь ныне были размещены столы, на которых сверкали, переливались, мерцали, искрились и прочее в основном украшения. Их блеск был виден еще издали.

И я, прижавшись к стеклу дверцы флайта, с интересом оглядывала и весь этот «базар», и редкие подлетающие флайты, и массовые паркинги, частично стихийные и прямо в лесу, и толпы, толпы, толпы… Подлетев ближе, обнаружила, что по большей части толпа сильно беременна.

— Да, весенние плохие ночи обычно гораздо более продуктивны, чем осенние, — почему-то сказал Тень.

— В смысле? — не поняла я.

Он приземлился, выпрыгнул из флайта, обошел его, открыл дверь с моей стороны и, протянув мне руку, пояснил:

— В смысле, здесь практически все женщины сейчас на седьмом месяце беременности.

И помог мне выйти.

А пока я стояла и натягивала перчатки, добавил:

— У остальных срок беременности две недели плюс-минус пару дней. Так что, если увидишь падающих в обморок, не пугайся, на таком сроке это обычное дело. На обоих сроках.

Я, шокированно глядя на явно потешающегося надо мной сахира, нервно спросила:

— А за каким дерсенгом их тогда сюда вообще таскают?

— Извиняться, — широко улыбнулся Арнар. — После плохих ночей миновало две недели, все физические раны уже затянулись, тут лечат душевные.

Сахир протянул мне руку, предлагая пойти и… залечить душевные раны?!

— Мне как-то уже не очень хочется туда идти, — нервно выговорила я.

— Брось, — все так же с улыбкой произнес Тень, уверенно беря за руку, — на рынок невест я тебя не потащу, а все остальное вполне в рамках приличий.

И он потащил — на базар. А я, пытаясь хоть как-то осознать вообще услышанное, потрясенно переспросила:

— Рынок НЕВЕСТ?!

* * *

Базар был огромным, шумным, вкусно пахнущим и ярким. Повсюду ходили группки из одного мужчины и двойки-тройки-четверки-семерки-восьмерки женщин в одинаковых плащах, что, собственно, и выделяло группку. В основе своей женщины в каждой из групп были сильно беременны, но чаще именно основательно беременные поддерживали своих еще изящных подруг. Соратниц по несчастью? Просто несчастных?