Книга Цена любви и мести, страница 36 – Мейси Ейтс

– Все в порядке, Алетея. Я тоже хочу ее видеть.

Алетея покачала головой:

– Разбирайтесь со своими проблемами сами, мистер Савас. В последнее время настроение у вас просто скачет, что изрядно сбивает меня с толку! – Она стремительно развернулась и вышла.

– Не такую помощницу я ожидала у тебя увидеть, – призналась Эль.

– Ну да. Зато ей известно обо всех моих секретах и скелетах в шкафу, так что я не могу просто так от нее избавиться. К сожалению, она тоже об этом знает.

– Мне нужно было тебя увидеть.

– Почему, агапе?

– Потому что мне нужно кое-что тебе сказать.

Он похолодел:

– Насчет ребенка?

– С ребенком все в порядке, – ответила она.

– Очень рад это слышать.

– Я прилетела не для того, чтобы говорить о нем. То есть и о нем, но все в порядке.

– Что ж, пока ты не начала свою речь, я должен сообщить тебе, что как раз собирался к тебе вернуться.

– Правда?

– Да, – кивнул он. – Как раз собирался. Мне тоже надо кое-что тебе сказать. Недавно я разговаривал с матерью.

– Забавно. Я разговаривала с отцом около… да, часов пятнадцать назад. И вот я здесь.

– Вижу… Мне нужно было понять, почему она осталась с ним. Мне нужно было понять, как ей удалось отпустить свое прошлое. Она помогла мне кое-что прояснить. В том числе и твой отец не заставлял ее жить с ним. Для меня это было очень важно. Она признает, что они не лучшим образом справились со сложившейся тогда ситуацией. Но он ее ни к чему не принуждал.

Эль выслушала его с заметным облегчением.

– Очень рада это слышать. Мой отец вряд ли захотел бы в таком признаться. Он очень упрямый старик. Мне кажется, он терпеть не может разговаривать о чувствах. И все-таки он признался… Что любит твою мать. Несмотря на все его прегрешения, он ее любит.

– Она тоже его любит, – сказал Аполло. – Каким-то образом ей удалось избавиться от груза прошлого. И она полюбила его.

– Между нами не стоит и половины того, что стояло между ними, и все-таки мы оказались не способны разобраться в наших трудностях.

– Все объясняется очень просто. Я струсил, – признался он.

– Ты не трус, Аполло.

– Нет, я трус. Девять лет назад я был не в состоянии признаться в своих чувствах к тебе, и на прошлой неделе я оказался тоже на это не способен. Даже самому себе. Но я люблю тебя, Эль. Я всегда тебя любил.

Эль так и застыла, пораженная, глядя в темные, глубокие глаза Аполло. Он сказал, что любит ее. Он сказал, что всегда ее любил, что он просто был не способен признаться в этом. Такого она не ожидала. Она полетела в Афины и ворвалась к нему в кабинет, ожидая борьбы. Она рассчитывала, что он вскипит, начнет бушевать, когда она скажет, что никакой мести не будет. Что они должны отодвинуть все на второй план ради любви. Не друг к другу, а к их ребенку. А теперь он говорит, что любит ее.

– Я приготовила целую речь, – глухо призналась она.

– В самом деле? – Он удивленно поднял брови.

– Да, – кивнула она. – Я хотела… я собиралась убедить тебя в том, что наш ребенок – самое главное, все, что имеет значение. Что я никогда не буду использовать его, чтобы отомстить тебе, и никогда не позволю тебе использовать его, чтобы причинить мне боль. И что я ни при каких обстоятельствах не позволю тебе вовлечь нашего сына или нашу дочь в твое противостояние с моим отцом.

– Ничего подобного не будет.

– Я… все понимаю. Потому что ты… Но я… – Внезапно она почувствовала острую боль в груди. – Прости меня.

– За что?

– Ты на самом деле меня любишь. Я знала, что так оно и есть. На самом деле. Но не верила в это.

– Почему ты должна получать меньше, чем заслуживаешь, Эль? Почему ты должна получать меньше, чем ты заслуживаешь, и просто ждать меня?

– Потому что любовь не связана с тем, кто чего заслуживает.

– К счастью для меня, – заметил он.

– К счастью для всех нас. У нас будет ребенок, и мы сами – подтверждение того, что родители допускают ошибки со своими детьми. Даже если дети любимые.

– Это правда.

– Любовь… Она больше чем сведение счетов. Она стоит больше, чем мы способны заработать. По крайней мере, так должно быть. Пожалуйста, знай, здесь и сейчас, что я люблю тебя безоговорочно. И верю, что ты тоже меня любишь. Я понимаю, через что тебе пришлось пройти. Я понимаю, что тебя использовали. – Она сделала глубокий вдох. – Может быть, твоя мать и смогла легко простить моего отца, по крайней мере со временем, но она знала обо всем с самого начала. Ее доверие не было так обмануто, как твое.

Аполло покачал головой:

– Больше всего я бесился из-за того, что раньше считал Дэвида практически своим отцом.

– Я все поняла. Твоя ярость была вызвана тем, как обошлись с твоей любовью. Я все поняла потому, что пережила нечто подобное с тобой. Но, даже поняв, я оставалась самой собой.

– Оставайся такой же и дальше, моя милая, прекрасная Эль, – сказал он.

Ей показалось, что грудь у нее расширилась, ее сердце стало больше и нежнее.

– Правда?

– Да. Потому что ты нравишься мне такой, какая ты есть. Ты нравишься мне любой. Потому что мне нужна ты настоящая, а не просто женщина, с которой мне бы легче жилось. Ты нужна мне не просто потому, что ты – мать моего ребенка. Я хочу тебя не потому, что ты податливая и легко приспосабливаешься к моему образу жизни. Я полностью изменю свою жизнь ради тебя… – Он вздохнул. – В глубине души я давно понял, что мне придется так поступить. И сначала испугался. Повторяю, я – трус.

Эль покачала головой:

– Нет. – От волнения у нее срывался голос. – Ты самый смелый человек из всех, кого я знаю. Потому что ты смог снова открыться любви после того, как твою любовь грубо растоптали.

– Я вряд ли заслуживаю медаль за то, что принимаю такой драгоценный дар, как твоя любовь, – сказал он.

– Твоя любовь – не менее ценный дар.

Он почувствовал огромное напряжение в груди, его темные глаза заблестели.

– Я был совершенно уверен в том, что моя любовь все разрушает. Что она ядовита. Как я мог довериться чувству, которое в результате причиняло боль? Вот почему я отвергал любовь. Не желал признаться в том, что испытывал ее к тебе. Я всегда тебя любил. Но прикрывал свои истинные чувства гневом и ненавистью, потому что был не готов протянуть руку и взять ее.

– Я вела себя так же, – сдавленно ответила Эль. – Я внушала себе, что ненавижу тебя, что не выношу твоего вида, потому что на самом деле прекраснее, замечательнее тебя я никого в жизни не знала. И я давала своим чувствам другие названия, какие угодно, вместо того, чтобы осознать, что я могла бы никогда не оказаться с тобой вместе. Я боялась рисковать, боялась признаться в своих чувствах и испытать унижение. Поэтому я притворялась равнодушной. Я боялась рисковать и представлять себе, что могу потерять и какой болезненной будет потеря. Я скрывала свои чувства даже от самой себя. Как видишь, я гораздо больше похожа на своего отца, чем кажусь на первый взгляд.