Онлайн книга «Тот, кто может все»
|
— Как рука? — спросил я. — Таскала тяжеленных мужиков и ни разу не вспомнила про руку. — Состояние аффекта [10], — сделал я вывод, вдавливая в пол педаль акселератора, чтобы идущая за нами машина не смогла нас догнать. Но она, похоже, еле ползла, хотя дорога позволяла и разогнаться. Тамара часто оборачивалась, стараясь рассмотреть свет фар позади. Но его уже давно не было видно. — Наверное, фура. Тяжело нагружена, не догонит… Нам еще километра три по этой дороге ехать. Всего-то три километра… Через три километра на дороге был поворот в нашу деревню, и дальше нам предстояло стучать подвеской по пыльной грунтовке. Но мы к этой пыли уже привыкли… — Соображай, какие следы мог на месте оставить? — сказала Тамара, едва мы вернулись, вошли в дом и сели на кухне. Я тут же включил чайник. Когда я пью чай, неторопливо и со вкусом, мне обычно хорошо думается. Вот уж никогда не предполагал, что доживу до времен, когда после пустякового, по сути своей, инцидента, если сравнивать его с тем, что я успел пройти за годы службы в армии, у меня может пересохнуть во рту. Но вот пересохло, потому я сразу и включил электрочайник. А вот Тамара держалась молодцом, и меня ее голос и манера поведения подбадривали. На ее вопрос я задумался только на десяток секунд, потому что еще в дороге, держась за руль своей «Волги», обдумывал то же самое. — Никаких… — Тогда иди, умойся как следует, а лучше всего баню растопи, смой кровь с рук, особенно внимательно ногти прочисть. Прямо ножом, а потом металлической щеткой. Обычно кровь под ногтями остается. Экспертиза обязательно под ногтями скребки берет. Потом сожги одежду, в которой сегодня был. Стирать бесполезно. Следы крови все одно останутся. Лучше уж кардинально вопрос решать. В золе следов крови не будет. Ты только печку помешивать не забывай, чтобы все в золу превратилось. У тебя же, кажется, есть точно такой же костюм? — Есть, — кивнул я. — Как и у тебя… Эти камуфлированные костюмы остались у нас еще с армии. Как и тот, который решено было сжечь. Решено было Тамарой, но я понимал, что это необходимое действие, и не противился, даже при том, что расставаться с привычной одеждой не очень хотелось. Она командовала, хотя по званию я был старше. — Что еще? Соображай, думай! — Руль машины… — напомнил я. — Мог кровью испачкать. Но там только оплетку следует снять. Сам руль под оплеткой спрятан. — Оплетку тоже сожги… И сапоги… — Вонять будет — на всю деревню. Резина с вонью горит… — Сегодня ветер — северо-западный, весь дым в лес унесет. Да и кто его нюхать будет! Дачники все разъехались. А кроме нашего в деревне четыре дома жилых осталось. Все старики уже спят… Когда она успела все заметить и привычки местных узнала, хотя мы с ними почти не общаемся, — оставалось только удивляться. Одно слово — разведчица… — Кастет тоже сожги. Он в крови. — Ну уж нет, — не согласился я. — Это классное оружие. Я его вымою, заверну в тряпочку и в огороде закопаю. Под бочкой с водой. Или в грядке… — Как хочешь… — пожала плечами Тамара. — В тайник увезти не успеешь? — Скорее всего, не успею. И денег на бензин нет. Сколько до пенсии осталось? — Пять дней. — Вот через пять дней, как бензином разживусь, и отвезу… Я налил себе чашку чая, радуясь хотя бы тому, что пальцы от волнения не дрожат, хотя отдавал себе полный отчет в том, что боевую форму я в определенной степени уже потерял — годы брали свое, а шестьдесят три для бывшего боевого офицера, имеющего несколько легких ранений и две тяжелые контузии, — это уже возраст, видимо, запредельный. Я неторопливо допил чай и под взглядом Тамары пошел растапливать баню… Выполнив все, что было задумано и решено, отказавшись от длительного и многократного посещения парилки, что я обычно любил, я поставил лопату, которой закапывал в огороде отмытый от крови кастет, в сарай с садовым инструментом и вернулся в наш маленький одноэтажный домик. Тамара уже легла спать. А я снова удивился ее хладнокровию. Ведь она только совсем недавно стала, по сути дела, соучастником двойного убийства. И смогла спокойно заснуть. Конечно, степень участия в этом убийстве у меня и у нее разная. Тем не менее для женщины Тамара вела себя очень хорошо. Ничуть не истерила, все помнила, даже мне подсказки давала. Стал и я укладываться на ночь. И тут только выяснилось, что Тамара не спит. Она села на своей кровати и произнесла: — Давай согласуем линию поведения. Допрашивать нас будут, естественно, по отдельности. Чтобы лишнего не ляпнуть… — А что тут согласовывать… — отмахнулся я, желая сам отдалиться от этой болезненной темы и ее в тему не углублять. — Из полиции сразу домой поехали. Приехали, попили чаю и спать завалились… — Когда, думаешь, они приедут? — Кто? — сделал я вид, что не понимаю, о чем разговор. — Разыскники… — Ты ведь сама по дороге часто одна ездишь. Когда видишь, машина у обочины стоит, ты всегда останавливаешься? — Никогда. — Вот и я тоже — никогда. Какая машина ни будь, хоть «Камаро», хоть «Роллс-Ройс»… — А ты хоть раз встречал на наших дорогах «Роллс-Ройс»? — Не доводилось. Это я просто к тому, что у «Камаро» тоже никто не остановится, — продолжил я свою мысль. — Хотя бы до завтра. Если кто проедет сегодня, а потом и завтра, может заинтересоваться — второй день машина без пригляда на одном месте. И место там не грибное. Так что вполне может и остановиться. А может и не остановиться. Все от него от самого зависит, сколько он в сердце равнодушия набрать успел. Если телесериалы часто смотрит, то не остановится. Если и телевизора дома не держит, остановится обязательно. Увидит труп в кювете и вызовет полицию. — Теперь давай думать, какую полицию? — Ну, наверное, не полицию нравов, да у нас в стране, помнится, таковой и нет отродясь, — ерничал я, тем самым отвлекая и себя, да и Тамару тоже. — Была когда-то налоговая полиция, но кому-то на «хвост» наехала, прикрыли ее. — Я не про то. Полицию из какой области? Где убийство было? — Прямо против столба с указателем на дороге. До сантиметров я не измерял. Хорошо бы, ни те ни другие не стали браться. Пусть дольше неразбериха тянется. Пусть стараются одни другим передать. — Но в итоге к нам все равно обязательно приедут… — Обязательно, — согласился я и громко зевнул, демонстративно показывая, что спать уже пора. |