Книга Годсгрейв, страница 135 – Джей Кристофф

При этих словах зрители взбодрились, их свист эхом пронесся по арене.

– Мы благодарим сангилу Леону из Коллегии Рема за то, что обеспечила нас скотом для праведного заклания! Жители Итреи, мы представляем вам… осужденных!

В северном конце арены поднялась решетка, и сердце Мии ухнуло, когда она увидела семерых людей, плетущихся под солнечный свет в сопровождении насмешек толпы. Сидоний и Волнозор, Мечница и Брин. Феликс, Албаний и Мясник. К пленникам определенно не проявляли милосердия – все выглядели слабыми и истощенными. Их вооружили ржавыми клинками и одели в смехотворную броню. Всего пара кусочков кожи на груди и голенях, которые никак не помогут против хоть немного обученного бойца.

Но, в конце концов, их отправляли на смерть.

Страж рядом с Мией вручил ей заточенный гладиус и длинный острый кинжал, отполированный до ослепительного блеска. Мия посмотрела стражу в глаза – голубые, как опаленные небеса.

– Не бойся, – прошептала Эш. – Бей в цель.

Мия кивнула и вернула взгляд к пескам. Ее тошнило от ужаса, несмотря на уверенность, что это единственный способ; что все, чем она пожертвовала, скоро воздастся; что все смерти, кровь и боль будут оправданы, когда Скаева и Дуомо окажутся в могилах.

Это конец тирании. И конечный результат оправдывает средства, не так ли?

«А если этот результат воспрепятствует моему концу?»

– А теперь, – крикнул эдитор. – Наш палач! Чемпион Коллегии Рема, победительница Уайткипа, Спасительница Стормвотча! Жители Годсгрейва, мы представляем вам… Ворону!

Зрители вскочили на ноги, их любопытство наконец разгорелось. Все слышали слухи о девушке, которая убила блювочервя, спасла жителей Стормвотча от неминуемой смерти и одолела воительницу из Шелкового доминиона.

Решетка поднялась, и Мия вышла под беспощадную жару, ее тень съежилась, Мистер Добряк и Эклипс зашипели от страданий. При виде нее толпа заревела – кроваво-алые перья, доспехи черные, как истинотьма, прекрасное безжалостное лицо вылеплено из полированной стали. Как по команде, пески вокруг нее вспыхнули языками пламени, и трибуны одобрительно загалдели. Мия последовала за огненными столпами к центру арены, изумленная масштабами этого шоу.

Светлый песок пятнала алая кровь. Стены из могильной кости вырастали к ослепительному небу. Ограждение между зрителями и полом арены тянулось на семь метров и было завешено знаменами знатных домов, коллегий и троицей Аа. На премиальных местах у края ограждения сидели священники и проповедники в кроваво-алых мантиях и высоких напыщенных митрах. Сердце Мии подскочило, когда она заметила великого кардинала среди них. Дуомо сидел в центре своей паствы – широкий, как кирпичный сортир, и похожий на разбойника, который забил святого человека до смерти и забрал его одежду. Его мантия была цвета обливающегося кровью сердца, улыбка – как нож в ее грудь.

Рядом со служителями церкви находились ложи костеродных и сангил. Мия высмотрела Леонида и его дородного экзекутора Тита. Увидела магистру в шикарном багряном платье. Но Леоны нигде не было. Девушка подняла взгляд выше к трибунам – к идущему волнами, ревущему, набухающему океану людей.

– Ворона! – кричали они. – ВОРОНА!

Мия посмотрела на ложе консула с рифлеными колоннами и навесом от солнца. Там сидел Сенат Годсгрейва, старики с блестящими глазами в белых тогах с фиолетовой окаемкой. Их окружала небольшая армия люминатов, в чьих руках горели солнцестальные мечи. Она увидела большой стул, отделанный золотом, опасно напоминающий трон. Но стул пустовал.

«Скаевы нет».

Прозвучали фанфары, возвращая внимание Мии обратно к песку. К ней шли Сидоний и остальные, держа в руках ржавые мечи. Эти поединки не предполагались как равные, но бывшие Соколы Рема все равно были гладиатами. Побитые, ушибленные, истощенные, но их семеро, а она одна. Ржавый меч все равно мог порезать до кости, если ударить с достаточной силой, а ядовитый язык мог ранить даже глубже.

– Итак, – сказал Волнозор, останавливаясь в шести метрах от нее. – Они отправили вас заносить топор, ми донна? Полагаю, это логично.

– Всемогущий Аа, – выдохнул Сидоний. – Где твое сердце, Мия?

– Погребено вместе с моим отцом, Сидоний, – ответила она.

– Коварная ебаная манда! – сплюнула Мечница.

Мия посмотрела на семерку, на лица людей, которые однажды звали ее подругой. Во рту пересохло. Тело обливалось потом.

«Вскоре все это воздастся».

– Я бы тебе объяснила, почему считаю это слово комплиментом, а не оскорблением, – сказала девушка. – Но не уверена, что у нас есть время для монолога, Мечница.

Она подняла тяжелый меч, острый кинжал и отсалютовала консульскому ложу.

– А теперь давайте покончим с этим.

Прозвучали фанфары, толпа заорала, а донна Леона подошла к своему месту в ложе сангил. Магистра поприветствовала ее улыбкой, поднимая зонтик над головой госпожи, чтобы прикрыть ее от горящих глаз Отца Света.

Окинув взглядом соседние места, Леона увидела Тацита, Траяна, Филлипи и остальных завсегдатаев, окруженных экзекуторами и слугами, облаченных в яркие цвета своих коллегий. Их гербы украшали знамена за спинами. И прямо слева от нее, под ревущим золотым львом, одетый в экстравагантный сюртук и с ягодой винограда в зубах…

– Отец, – кивнула она.

– Дорогая дочь, – Леонид улыбнулся, поднимая голос, чтобы перекричать гул толпы. – Мое сердце возрадовалось при виде тебя.

– Взаимно, – ответила Леона. – Полагаю, мое первое погашение уже пришло?

– Да, – крикнул Леонид. – Я получил его с благодарностью и, признаться, немалой долей удивления.

– Ты поймешь, что я полна сюрпризов, отец, – крикнула она в ответ. – Уверена, твоя Изгнанница подтвердила бы это, если бы моя Ворона не снесла ей голову с плеч.

Сангилы вокруг них заулыбались и зашептали, мысленно добавляя один балл к счету. Но Леонид лишь фыркнул и закинул еще одну ягоду в рот.

– Мы не думали, что ты почтишь нас своим присутствием на казни.

– Прости, что разочаровала тебя.

– Я уже привык, моя дорогая, – вздохнул он. – Как я только что говорил Филлипи, не уверен, что стыд позволил бы мне явить свое лицо народу, если бы большую часть моей коллегии казнили за мятеж.

– Ты еще помнишь, что такое стыд, отец? – спросила Леона. – Я думала, что он похоронен вместе с женой, которую ты забил до смерти.

Оживление вокруг них поубавилось, сангилы обменивались смущенными взглядами. Лицо Леонида помрачнело, магистра опустила руку на плечо Леоны.

– Вы слишком далеко заходите, домина, – прошептала она. – Разве мудро так его оскорблять?

Женщина посмотрела на Антею, та морщинка, которую вызвала у нее Ворона в клетке, вновь возникла на лбу. Но звук фанфар вернул ее взгляд к пескам, и Леона, сощурившись от яркого света, начала наблюдать за предварительным боем. Ворона и предатели-гладиаты обменивались полными яда словами, но она слышала их лишь обрывками.