Онлайн книга «Квантовая ночь»
|
До моей работы и теперь вот Кайлиной никто не знал, сколько психопатов в мире на самом деле. Двадцать девять миллионов? Нетушки, Кент! Два сраных миллиарда – тридцать процентов населения Земли, двое из каждых семи человек. Официантка принесла наши заказы. Когда она отошла, я сказал: – А что насчёт двух других когорт – ну, с одним электроном в суперпозиции и с тремя? Кайла пожала плечами: – Я не смогла найти никакой разницы между Q1 и Q3. Нет; насколько я могу судить, существует лишь два типа сознания, по крайней мере с точки зрения квантовой механики: психопатическое Q2 и нормальное. – Как ты думаешь, оно наследуется? – Непохоже, что оно передаётся по наследству. Бывают люди, чьё состояние такое же, как у их родителей, братьев-сестёр или детей, но нельзя сказать, что их непропорционально много. И, насколько мы можем судить, люди не меняют своё состояние – мы провели столько повторных обследований, сколько смогли себе позволить, и не зафиксировали ни одного случая смены когорты. – Потрясающе, – сказал я. Всё ещё изумляясь обстоятельствам, что снова свели нас вместе после стольких лет, я добавил: – Надо же, как совпало, что мы оба в конце концов заинтересовались психопатией. В голосе Кайлы блеснул лёд: – Это не совпадение, Джим. – Что? Она уставилась на меня, и я посмотрел ей в глаза – но долго не выдержал. – Я заинтересовалась психопатией из-за тебя, – сказала она. – Из-за тех ужасных вещей, что ты тогда натворил. 11 Двадцать лет назад – Добрый вечер, Джим. Спасибо, что пришёл снова. В руках Джим Марчук держал пластиковый пакет с зелёным логотипом «Макнелли Робинсон». – Без проблем, профессор. Хотя я не думал, что кто-то будет работать тридцать первого декабря. – О, рождественские каникулы – моё любимое время в кампусе, – ответил Менно. – Тишь и благодать. Летом тоже здорово – кампус почти пустой, и погода получше, но в Рождество лучше всего – всё словно вымерло. – Университеты были бы прекрасным местом, если бы не студенты, – в тон ему ответил Джим. – Нет-нет-нет, – сказал Менно. – Факультетские дела – вот от чего я готов лезть на стену. Собрания факультета, заседания комиссий, ужин в честь выхода на пенсию такого-то, празднование дня рождения сякого-то. Сейчас же, когда почти все разъехались, можно наконец сосредоточиться. – Ха, – согласился Джим. – Ты планировал сегодня куда-то успеть? – Типа того. Собирались с друзьями к Гарбонзо [34] – потусить, посмотреть Эда-Носка́ [35] во «Фромаже» [36]. – Уверен, что ты говоришь о чём-то осмысленном, – сказал Менно. – Ладно, мы тебя отпустим задолго до полуночи. – Да я и сам был рад прийти, – ответил Джим. – В общаге как-то тоскливо. Но родители уехали в круиз на двадцатипятилетие свадьбы, так что ехать в наш Коровинск [37] тоже нет смысла. Вошёл Доминик Адлер с «Марком II» в руке. – Это не тот шлем, что раньше, – заметил Джим, но в его голосе не было никакой тревоги; он просто поддерживал разговор, и шлем был лучшей темой, чем погода. – Верно, – согласился Доминик. – Совершенно новая конструкция. – Они надеялись, что использование транскраниального сфокусированного ультразвукового пучка – новой методики стимуляции мозга, с которой экспериментировало Министерство обороны, – позволит усилить фонемы достаточно для того, чтобы они проявились на фоне шумов. – Здорово, – сказал Джим, протягивая руку за шлемом. К его поверхности были прикреплены различные модули, и вдобавок к тем, что выглядели, как колода карт, были ещё два – по одному с каждой стороны, – похожие на зелёные хоккейные шайбы. – Надевай, – сказал Доминик. Джим натянул шлем на голову, и Доминик склонился над ним, изменяя различные настройки. – Этот сидит плотнее, чем старый, – заметил Джим. – Да. Мы подумали, что, может быть, в старой конструкции терялась юстировка [38]. – Дом опустил подбородочный ремешок и затянул его. – Ну, как смотрится? Джим взглянул на Менно, словно ожидая оценки своей внешности, но Менно всматривался в осциллоскоп, который показывал толстую беспорядочную линию пара-слухового сканирования [39]. – Думаю, всё нормально, – сказал Менно. – О’кей, – ответил Доминик. Он посмотрел на свои часы с калькулятором, потом добавил: – Иди сядь в соседней комнате, Джим. Джим вышел в коридор, вошёл в помещение за стеклянной стеной и опустился в крутящееся кресло. Менно включил кассетный магнитофон, к которому был подключён небольшой микрофон на пластмассовой ножке. – Проект «Ясность», второй этап, тест номер четырнадцать, тридцать первое декабря 2000-го, 19:49. Выполняют: Доминик К. Адлер и Менно Уоркентин. Испытуемый ДМ. Менно посмотрел на Дома; тот сказал: – О’кей. Да будет рок-н-ролл. Менно кивнул и напечатал «выполнить» на консоли своего компьютера. Он занёс толстый указательный палец над кочергой клавиши «Enter», сделал глубокий вдох и нажал её. По ту сторону стекла у сидящего в кресле Джима голова откинулась назад, словно он крепко задумался о чём-то, уставившись при этом в потолок. Менно и Дом обменялись взглядами. Менно остановил программу, затем нажал клавишу интеркома. – Джим? Никакого ответа. – Джим? – повторил Дом, словно молодой человек мог услышать его, даже если не услышал Менно. – С тобой всё в порядке? – Вот дерьмо, – выругался Менно, показывая на осциллоскоп, демонстрировавший совершенно ровную горизонтальную линию. Доминик выпучил глаза, и они оба бросились к двери, сделали поспешный разворот в коридоре и ворвались в тестовую камеру. – Джим! – крикнул Менно, склоняясь над ним. |