Онлайн книга «Квантовая ночь»
|
– Это лицо, лишённое эмпатии и совести, лицо, не сочувствующее другим людям, – некто, кого заботят лишь его собственные интересы. – А опросник Хейра? Напомните, пожалуйста, присяжным. – Роберт Хейр выделил двадцать признаков, определяющих психопата, – от гладкоречивости и внешнего шарма до распущенности и отсутствия угрызений совести. – И опять же напомните нам: чтобы быть психопатом, вы должны демонстрировать все двадцать признаков? Я покачал головой: – Нет. Существует числовая шкала оценки. – Испытуемый заполняет некую форму? – Нет-нет. Эксперт, прошедший специальную подготовку по применению методики профессора Хейра, проводит интервью с испытуемым, а также изучает его полицейское досье, психиатрическую медицинскую карту, историю его занятости, образование и так далее. Затем эксперт оценивает испытуемого по двадцати критериям: ноль означает, что данный признак (патологическая лживость, к примеру) отсутствует; единица – если присутствует в некоторой степени (возможно, он постоянно лжёт в личных взаимоотношениях, но никогда – в деловой обстановке, или наоборот); и двойка – если данный признак систематически проявляется во всех сферах жизни испытуемого. – И какова средняя сумма оценок по двадцати критериям? – Для нормальных людей? Весьма невелика: четыре из максимально возможных сорока́. – И сколько же нужно набрать, чтобы оказаться психопатом? – Тридцать или больше. – Вы помните, во сколько баллов оценила доктор Голдсмит мистера Беккера, ответчика? – Помню. Её оценка равнялась семнадцати. – Профессор Марчук, присутствовали ли вы в этом зале, когда мы – сторона защиты – представляли нашего эксперта-свидетеля, ещё одного психолога, который давал показания непосредственно перед вами? Я снова кивнул: – Да. – Этот психолог, доктор Габор Баги, показал, что он также провёл тестирование Девина Беккера на психопатию. Вы это помните? – Да. – Получил ли доктор Баги такую же оценку, что и доктор Голдсмит? – Нет. Его оценка для мистера Беккера равнялась тридцати одному. Хуан довольно правдоподобно разыграл удивление. – Тридцать один из сорока? Тогда как доктор Голдсмит насчитала лишь семнадцать? – Верно. Его голова рывком повернулась к присяжным. – Как бы вы объяснили это расхождение? – Хотя и предполагается, что опросник профессора Хейра объективен, насколько это возможно, результаты применения его теста в клинических условиях разнятся в зависимости от эксперта, проводящего тест. Однако разница в четырнадцать баллов? – Я пожал плечами под своим синим костюмом. – Этого я не могу объяснить. Его взгляд снова метнулся ко мне. – Тем не менее наш результат – тридцать один балл – помещает мистера Беккера в установленную законом границу психопатии, тогда как результат, полученный доктором Голдсмит, оставляет мистера Беккера за пределами этой границы, верно? – Да. – И, принимая во внимание, что обвинение требует смертной казни, вопрос о том, является ли мистер Беккер клиническим психопатом – определялось его поведение его волей или нет, – критически важен для назначения ему способа наказания, что ставит перед достойными членами жюри незавидную, но, к сожалению, весьма распространённую задачу: сделать выбор между противоречащими друг другу заявлениями экспертов. Не так ли? – Нет, – ответил я. – Прошу прощения, профессор Марчук? Моё сердце заколотилось, но голос мне удалось сохранить абсолютно ровным. – Нет. Доктор Голдсмит совершенно не права, а доктор Баги прав. Девин Беккер – психопат, и я могу это доказать – доказать это, не оставив ни малейших сомнений. 2 – Простой бинарный способ диагностики психопатии? – переспросила Хизер, глядя на меня через ресторанный столик. – Но ведь это невозможно. – О, очень даже возможно. И я его открыл. Сестра для меня – один из самых любимых людей на свете, и я для неё – тоже; думаю, мы были бы лучшими друзьями, даже если бы не были родственниками. Ей сорок два, она почти ровно на три года старше меня и работает корпоративным юристом в Калгари. Работа довольно часто приводит её в Виннипег, и тогда мы зависаем вместе. – Да ладно, – сказала она. – Психопатия – это спектральное расстройство. Я покачал головой: – В наше время все хотят, чтобы всё было спектральным расстройством. Аутизм – классический пример: «расстройство аутистического спектра». Нам хочется, чтобы вещи были аналоговыми, чтобы имели бесконечное число градаций. Но люди – не аналоговые устройства. Жизнь вообще не аналоговая: она цифровая. Да, не двоичная – четверичная. В буквальном смысле четверичная: четыре основания – аденин, цитозин, гуанин и тимин – составляют генетический код. В нём нет ничего аналогового. Так же как ничего аналогового нет в большинстве состояний человека: он либо жив, либо нет; у него либо есть гены болезни Альцгеймера, либо нет; он либо психопат, либо нет. – Ладно, хорошо. И как же ты это узнаёшь? Каков бинарный тест на психопатию? – Ты смотрела «Молчание ягнят»? Она кивнула; медового цвета волосы при этом коснулись плеч. – Конечно. И книгу читала. Мне было любопытно, не появление ли Густава в её жизни стало тому причиной. – Давно? – спросил я небрежно. – Кино? Ещё когда на юридическом училась. А книгу лет десять назад. Я удержал себя от того, чтобы покачать головой. Густав появился на сцене лишь полгода назад, но я был уверен, что он психопат. Не буйного типа, который описал Томас Харрис в своём романе. Психопатия в самом деле имеет бинарную природу, но проявляется по-разному; в случае с Густавом она означала нарциссизм, манипулятивное и эгоистичное поведение. Самозваный актёр (на IMDb не было статьи о нём), он, по-видимому, жил за счёт сменяющих одна другую деловых женщин; моя мягкосердечная сестра, такая бдительная в юридических вопросах, похоже, даже не подозревала об этом. Или нет: я уже пару раз пытался поднять эту тему, но она всякий раз обрывала меня, заявляя, что она счастлива, разве нет, и я решал в дальнейшие дискуссии не вступать. – Так вот, – сказал я, – помнишь, в фильме «Молчание ягнят» первое интервью между Клариссой Старлинг и Ганнибалом Лектером? Энтони Хопкинс абсолютно верно уловил один из аспектов психопатии – по крайней мере настолько, насколько это вообще возможно для того, кто сам не психопат. Он смотрит прямо на Клариссу и говорит (я, как мог, изобразил изысканное пришепётывание Хопкинса): «Первый принцип, Кларисса. Всегда спрашивайте себя: «Что это за вещь? Какова её природа?» А потом самая запоминающаяся фраза: «Что он делает, этот… человек, которого… вы… ищете?» Помнишь это? |