Онлайн книга «Квантовая ночь»
|
Я должен был двигаться вперёд. Я крепко сжал подлокотники кресла, отчего костяшки пальцев побелели, сделал глубокий вдох и сказал: – О’кей. Я готов. – Как скажете, – ответил Намбутири, возвращая щупы в прежнее положение. * * * Пятница, 29 июня 2001-го, после полудня. Коридор перед офисом Доминика Адлера. Стук в дверь, и слова: – Дом, это я, Джим. У вас есть минутка? Дверь открылась; за ней – Доминик в бурых слаксах и серой рубашке с коротким рукавом. – Привет, Джим. Заходи. Что стряслось? – Он указал на стул и повернулся, чтобы вернуться за стол. Тело Джима набросилось сзади, руки Джима обхватили шею старика с обеих сторон. Тишину разорвал треск, когда голова Доминика резко повернулась на девяносто градусов влево. Его тело рухнуло на пол. Носок башмака Джима врезался ему в область почек, а рот Джима снова исторг звуки: – Как тебе это, ублюдок? * * * Не спрашивая разрешения, Намбутири снова убрал щупы. – Вы в порядке? Учащённо дыша и внезапно взмокший от пота, я поднял руку, чтобы вытереть лоб, – и рука снова дрожала. – Джим? – сказал Намбутири. Я зажмурил глаза, но ужасные образы не покидали меня. – Джим? Что вы видели? Я попытался взять себя в руки и повернулся вместе с креслом к нему лицом. – Вы ведь психиатр, верно? Он кивнул. – То есть доктор. Врач. – Да. Что не так? – То есть наши разговоры конфиденциальны, правильно? Хоть я и пришёл к вам без направления, я всё равно ваш пациент, не так ли? – Джим, ради бога, что вы увидели? – Скажите это, – резко произнёс я. – Скажите вслух, что я – ваш пациент. Скажите, что наши разговоры конфиденциальны. – Да, да, конечно. Вы мой пациент. Меня нельзя заставить раскрыть содержание наших разговоров. Я выдохнул, помедлил ещё пару секунд, затем сказал: – Тогда, в 2001-м… – я покачал головой: слова было почти так же невозможно произнести, как подумать стоящую за ними мысль, – я убил человека. – Ох… О господи. Нет, нет. – Сломал ему шею. Нарочно. На лице Намбутири отразилась целая гамма возможных ответов, но в конце концов он спросил: – Кто это был? – Доминик Адлер. Партнёр-исследователь Менно Уоркентина. – Это была… это была самооборона? О, как бы мне хотелось, чтобы была! Я убил того эф-зэ в схватке совсем недавно, и то в самом деле была самооборона, несмотря на что, я едва смог жить дальше с этим бременем на душе. Но это… это!.. Я покачал головой: – Это было преднамеренное убийство. И… очень жестокое. Какое-то время Намбутири молчал. – И вы знаете, почему это сделали? – Вы имеете в виду мотив? – Нет, нет, – ответил Намбутири. – Я имею в виду почему? Я вспомнил тонкие царапины на моих старых сканах мозга. – Думаю, из-за паралимбических повреждений, которые вы обнаружили, но… – Я вздохнул. – Я даже не думал, что способен… Я просто… – К горлу подступил комок. – Мы прекратим процедуру, если пожелаете, – сказал Намбутири. Моё сердце всё ещё судорожно колотилось. – Нет. Я хочу знать остальное. 36 Двадцать лет назад Пожалуй, никогда в Виннипеге не хорошо так, как в конце июня. В этом году последний снегопад был в апреле, а первые комары появились лишь через месяц. Менно Уоркентин шёл по коридору, его чёрные туфли от Бруно Магли мягко ступали по казённого вида плитке. Во время учебного года в этом коридоре не протолкнуться от снующих с места на место усталых студентов и загнанных преподавателей. И хотя некоторые студенты учились и летом, мало кого из них можно было встретить здесь в пятницу вечером перед длинным уик-эндом Дня Канады [98]. Менно вошёл в их общую с Домиником Адлером лабораторию и подошёл к рабочему столу. На нем были сложены стопкой восемь новых сенсорных модулей, которые станут частью шлема «Марк-III»; рядом с ними – зелёные шайбы старых эмиттеров транскраниального фокусированного ультразвука. Эти, разумеется, в состав нового устройства не войдут, но Дом продолжал выполнять с ними тесты, пытаясь понять, что заставляет людей терять сознание; Минобороны увеличило его грант ещё на сто тысяч, так что он мог себе это позволить. Менно оглянулся, пытаясь понять, был ли Дом здесь с утра. Обычными следами его пребывания были открытые бутылки «Доктора Пеппера», недопитые примерно на дюйм, – но ничего такого не обнаружилось. Менно нажал кнопку, включающую настольный компьютер и его громоздкий семнадцатидюймовый VGA-монитор. Windows-98 принялась неспешно загружаться; интересно, будет ли быстрее XP, выход которой обещали этой осенью. Он услышал звук открывающейся двери. – А, Дом. Я надеялся… – Но это был не Доминик. – О! Джим. Я тебя не ждал. Думал, ты уехал на озеро на все праздники. Звук изо рта Джима: – Так я всем сказал. Алиби никогда не повредит. Менно фыркнул: – Да, наверное. Ты сегодня Дома не видел? Рот снова зашевелился: – Он в своём офисе. – Глаза повернулись в сторону стены, где на двух акриловых U-образных крюках-подставках лежала бейсбольная бита «Луисвилль Слаггер». Требуется комментарий, вот он: – Чеховское ружьё. Бита снята с подставок, рукоятка обхвачена ладонями. Бита свистнула в воздухе. – Дому эта вещь очень дорога, – сказал Менно. – Тебе лучше положить её на место. Рождаются новые слова, пустые, автоматические: – Помните, как «Блю Джейз» выиграли те две Мировые Серии подряд? Мне было одиннадцать в первый раз и двенадцать во второй. В Калгари нечасто болеют за Торонто, но не в тот раз. Джим начал сокращать дистанцию между ними; рука крепко сжимает биту, каблуки щёлкают, как часовой механизм бомбы. Менно встревоженно попятился. Вскоре его зад упёрся в стол, и… Гадство! Джим взмахнул битой. Менно двигался так же нескоординированно, как и в сквоше, едва успев вовремя уйти из-под удара. – Господи, Марчук! Джим развернулся и ударил снова. Менно пригнулся. |