Онлайн книга «Гадкая ночь»
|
Стелен набрал номер Эсперандье. Если кто и знает Мартена, это его заместитель. Ответила Самира. – Патрон… – Где Венсан? – В отпуске… – через паузу ответила она. – Что?.. – Он взял день… – День? В такой момент? Найдите его! Передайте, что я хочу с ним поговорить. НЕМЕДЛЕННО! * * * Иржи убрал звук радиостанции, передававшей исключительно классические симфонии, концерты, кантаты и оперы. – Верните, – приказал сидевший рядом Цехетмайер. – Нет. Пока я в машине, ваша любимая музыка звучать не будет. Она мне надоела. Он понял, что старик задыхается от негодования, и его это радовало: дирижер начал действовать ему на нервы. Бинокль лежал у Иржи на коленях – смотреть было больше не на что: на клинику опустились вечерние сумерки, жалюзи на окне подняли, палата опустела. Операция, судя по всему, началась – легавого с мальчишкой увезли. Чех ждал их возвращения, чтобы выполнить заказ. Отходя от наркоза, француз вряд ли сумеет помешать ему. «Но где же Гиртман? – спросил он себя. – В операционной, конечно. Следит. Стережет, как ястреб». По информации их осведомителя, швейцарец больше жизни дорожит ребенком. Все правильно, но почему ему так тревожно? Иржи любил держать дело под контролем, но не хотел все время оглядываться; хуже того – ему стало казаться, что швейцарец знает, что они рядом, и играет с ними в прятки. В кошки-мышки, и кот – он! Нужно успокоиться, у них на руках все козыри. А у него к тому же есть джокер – любимый нож, которым он перережет горло Гиртману. Покажет этой сволочи, кто из них двоих лучший. Цехетмайер закашлялся. Значит, сейчас что-нибудь скажет… Чех рассеяно прислушался. – Можно переводить остаток денег «К», – сообщил старик. – Он выполнил свою часть договора. * * * В Бергене Каспер Стрэнд прошел мимо освещенных фасадов комплекса ресторанов и баров «Захариасбригген», стоящего в самом центре порта. Он спустился пешком с холма с фуникулером, свернул за сто метров до Рыбного рынка, пересек широкую эспланаду и направился к маленькому пабу на другой стороне площади Торгет. Это было последнее работающее заведение – в Бергене все закрывается рано. Накрапывал мелкий дождичек – морось, много дней не оставлявшая в покое город и холмы вокруг него. Совсем как чувство вины, мучившее Каспера с того дня, когда он согласился продавать информацию, которую получал от Кирстен Нигаард. Тщетно инспектор убеждал себя, что выбора не было: он чувствовал себя куском дерьма, продавшим душу за несколько десятков тысяч крон. Каспер вошел. В пабе сидели только бергенцы. Стойка находилась слева от входа, столики теснились справа, в глубине крошечного зала. Посетители выглядели болезненными и возбужденными, почти все дамы имели усталый вид и щеголяли слишком ярким макияжем. Мужчин было втрое больше, чем женщин. Его «контакт» сидел за угловым столиком, в стороне от завсегдатаев. – Привет, – поздоровался Каспер. – Привет, – ответил журналист. Папарацци был молод – ему едва исполнилось тридцать лет, – рыж и напоминал то ли ласку, то ли лиса. Очень светлые голубые глаза чуть навыкате внимательно смотрели на собеседника, а с улыбкой он не расставался никогда. «Интересно, он и после смерти будет скалиться?» – подумал полицейский. – Ты уверен, что Гиртман появился? – с ходу спросил журналист. – Да, – соврал Каспер. Он ни в чем не был уверен, но голос Кирстен, ее слова и умолчания убеждали его, что швейцарец действительно нарисовался. – Вот черт, это будет бомба! – ликовал рыжий. – Говоришь, он воспитывал этого мальчишку, Гюстава, как собственного сына? – Именно так. – А где они? – Ну… Во Франции. На юго-западе… – Ребенок, Гиртман и твоя коллега, которая их преследует, да? Парень делал заметки. – Да. – Круто! Серийный убийца спасает ребенка от смерти. Наша легавая его выслеживает. Дольше ждать нельзя, материал пойдет в завтрашний номер. – В завтрашний? – Да. Мы опубликуем все досье по теме. Каспер судорожно проглотил слюну. – А мои деньги? Журналист незаметно огляделся, достал из кармана пальто конверт и протянул его полицейскому. – Под расчет. Двадцать пять тысяч крон. Каспер смотрел на шмыгающего носом молодого писаку, который не считал нужным скрывать презрение к «продажному легавому». На миг ему захотелось оттолкнуть конверт с гонораром, выкупить свою честь. «Вранье, – подумал он. – Кого ты хочешь обмануть? Себя? Достоинство все равно не вернешь…» Каспер взглянул на конверт. Цена предательства. Плата за то, что отрекся от профессиональной этики и мужской чести. За то, что систематически передавал журналисту все, что рассказывала ему по телефону Кирстен Нигаард. Он убрал конверт в карман промокшей куртки, встал и, не простившись, шагнул в дождь. * * * А в Тулузе мучился бессонницей Стелен. И виной тому был не только худший за всю его профессиональную карьеру день. Незадолго до тог, как он вернулся домой, усталый и пришибленный, случилось кое-что еще. В пять утра комиссар спустился на кухню своего дома в Бальма, чтобы выпить стакан воды, и вспомнил разговор, состоявшийся у него незадолго до 19:00. – На проводе норвежская полиция, – сообщила его помощница, и он подумал, что таким тоном разговаривала мать, когда бывала недовольна. – Мой рабочий день закончился. До завтра. На самом деле подразумевался совсем другой текст: «Уже поздно, а я еще здесь; я жертвую семейной жизнью, чтобы всегда быть в вашем распоряжении; надеюсь, вы это понимаете». Стелен поблагодарил женщину и взял трубку. Звонили не из Крипо. На проводе был норвежский коллега Рембо. – Вам что-нибудь говорит имя Кирстен Нигаард? – спросил он. – Конечно, – ответил Стелен. – Мы со вчерашнего дня пытаемся с ней связаться. Вы знаете, где она находится? – Нет. – Очень жаль. Она должна как можно скорее вернуться в Норвегию. – Могу я узнать зачем? Его собеседник ответил не сразу. – Ее подозревают… в нападении на пассажирку в поезде… – Что? – Нигаард обвинила некая Хельга Гуннеруд, севшая в вагон на линии Осло – Берген. – В чем конкретно она ее обвинила? – В жестоком избиении. Жертву пришлось доставить в больницу, и она не сразу решилась подать жалобу, боясь мести женщины, работающей в полиции. Хельга объяснила, что они с Кирстен Нигаард познакомились и сначала мило общались, но в какой-то момент та вдруг стала агрессивной. Хельга тоже пришла в ярость – она признает, что «довольно легко заводится», – и они начали ругаться, после чего Кирстен Нигаард стала избивать ее, нанося удар за ударом… |