Онлайн книга «Убийство Командора. Книга 1. Возникновение замысла»
|
– Нет, ты в нем не появлялся. Выходит, и в этом смысле тоже непосредственно твоей вины нет. Я на всякий случай резюмировал ее фразы. Это моя давнишняя привычка – резюмировать фразы собеседников, когда не знаешь, что им сказать (чем я их частенько злю). – Иными словами, несколько дней назад ты увидела явственный сон. А когда проснулась – осознала, что жить со мной больше не сможешь. И также не можешь сказать мне, о чем был твой сон. Потому что сон – это личное. Так? Она кивнула. – Да, все так и есть. – Но это ровным счетом ничего не объясняет. Она положила руки на стол и посмотрела внутрь кофейной чашки, стоявшей прямо перед ней. Будто увидела внутри этой чашки предсказание и пыталась разобрать его текст. И, судя по ее взгляду, предсказание оказалось очень символическим и многозначным. Сны всегда много значили для нее. Они нередко влияли на ее решения и поступки. Но как бы ни веровала жена моя в сны, одно явственное видение никак не должно свести на нет всю вескость шести лет нашей супружеской жизни. – Сон – не более чем спусковой крючок, – сказала она, словно прочтя мои мысли. – После того сна у меня будто все разложилось по полочкам. – Нажмешь на спусковой крючок, и вылетит пуля? – О чем ты? – Без спускового крючка пистолет – не пистолет, и мне кажется, выражение «не более чем спусковой крючок» тут неуместно. Она пристально смотрела на меня, ничего не говоря. Похоже, никак не могла понять, что я хотел ей этим сказать. Хоть я и сам, по правде, мало что понимал. – Ты встречаешься с каким-то другим мужчиной? – спросил я. Она кивнула. – И с ним же, выходит, спишь? – Да. Я виновата перед тобой. Прости. Пожалуй, мне стоило спросить, кто он и как давно это происходит. Но знать этого мне не хотелось. Я не желал об этом даже думать. Поэтому опять смотрел за окно, наблюдая, как на улице льет, не переставая, дождь. И почему я до сих пор ничего не замечал? Жена сказала, прервав молчание: – Но это – лишь одна из причин. Я обвел глазами квартиру. Привычное, казалось бы, жилье теперь предстало передо мной, словно пейзаж далекой чужбины. «Лишь одна из причин»? Что это значит: «Лишь одна из причин»? – всерьез задумался я. Она занимается сексом с кем-то… помимо меня. Но это – лишь одна из причин? Какие тогда есть еще? Жена сказала: – Через несколько дней я покину этот дом, поэтому тебе ничего делать не нужно. Это на моей совести, и, разумеется, уйду я. – Уже решила, куда? Она не ответила, но, похоже, да – уже решила. Вероятно, собралась с духом завести этот разговор, все заранее подготовив. От одной этой мысли я ощутил свою беспомощность, будто оступился в кромешном мраке, сделав неверный шаг. Пока я ни о чем не догадывался, обстоятельства развивались своим чередом. Жена сказала: – Я постараюсь не затягивать с разводом и надеюсь на твое содействие. Понимаю, что слишком многого от тебя требую. Я перестал следить за дождем и перевел взгляд на нее. И вновь подумал, что за шесть лет жизни с этой женщиной под одним кровом я так в ней и не разобрался. Так же люди ничего не понимают в луне, хоть и видят ее на небосводе почти каждый вечер. – Одна к тебе просьба, – собравшись с духом, сказал я. – Выполнишь ее, а дальше – поступай, как знаешь. За это обещаю, не мешкая, поставить печать на заявлении о разводе. – Что за просьба? – Уйду из дому я. Причем сегодня. Тебя же прошу остаться. – Прямо сегодня? – удивленно спросила она. – Ну да. Ведь чем раньше, тем лучше? Она немного подумала и вскоре сказала: – Ну, раз тебе хочется… – Да, именно этого я хочу, и больше мне ничего не нужно. Здесь я не лукавил. Будь что будет. Не оставаться же мне в одиночестве в этом месте, напоминавшем жалкие руины, один на один с холодным мартовским дождем? – Машину я заберу. Хорошо? Хотя об этом можно было и не спрашивать. Машину с коробкой мне отдали друзья еще до свадьбы. Счетчик спидометра давно перевалил за сто тысяч километров. К тому же у жены все равно не было прав. – За мольбертом, красками, одеждой и прочими вещами заеду позже. Ты не против? – Не против. Только «позже» – это примерно когда? – Пока не знаю, – ответил я. Мне сейчас не до того, чтоб думать наперед, у меня земля уходит из-под ног. И я тут балансирую из последних сил. – Почему я спрашиваю? Потому что вряд ли… задержусь здесь… надолго, – сказала она, запинаясь. – Возможно, все улетят на луну, – промолвил я. Похоже, она не поняла и переспросила: – Что ты сейчас сказал? – Да так, ничего. Пустяки. В тот же вечер к семи я сложил свои вещи в большую спортивную сумку и закинул ее в багажник красного хетчбэка «пежо-205». Смена белья на первое время, туалетные принадлежности, несколько книг и ежедневник. Какую-то походную утварь, которую брал с собой для пеших прогулок в горах. Альбом для эскизов и набор карандашей. Что еще взять, сообразить я не мог. Пока хватит. Понадобится – можно пойти и купить. Когда я выходил из дому с сумкой в руке, жена все еще сидела на кухне. И кофейная чашка по-прежнему стояла перед ней. Как и прежде, жена смотрела в чашку. – Послушай, у меня к тебе тоже одна просьба, – сказала она. – Хоть мы и разойдемся, останемся же друзьями? Что она хотела этим сказать, я так и не понял. Я обулся, закинул на плечо сумку и, положив руку на дверную ручку, кратко глянул на жену. – Говоришь, останемся друзьями? Она сказала: – Ну, если б мы иногда могли встречаться, чтобы поболтать… Я пока не мог понять смысла ее слов. Остаться друзьями? Иногда встречаться, чтобы поболтать? Ну, встретимся – и о чем мне с ней говорить? Она будто задает мне загадки. Что она хочет мне этим сказать? Зла на нее я, в общем-то, не держу. Если она об этом. – Не знаю. Посмотрим. Других слов у меня не нашлось. Навряд ли я смог бы найти другие, простой там хоть неделю. Поэтому я просто отворил дверь и вышел наружу. Я совсем не думал, в чем покидаю свой дом. И наверняка не заметил бы, будь на мне хоть халат поверх пижамы. Позже, заехав на парковку в туалет, перед высоким ростовым зеркалом я увидел, во что одет: рабочий свитер, яркий оранжевый пуховик, синие джинсы и рабочие ботинки. На голове – старая вязаная шапочка. Местами на обтрепанном зеленом пуловере белели пятна краски. Из всей одежды одни лишь джинсы были совсем новыми и резали глаз своей яркой синевой. В целом выглядел я весьма пестро, но не сказать, что как-то причудливо. И пожалел я лишь о том, что забыл прихватить шарф. |