Книга Я твоя черная птица, страница 35 – Елена Федина

— А ты кто? — обратился Хлодвиг к Лаисе.

— Актриса, — ответила она покорно.

— А в этой заложены тысячи моделей характеров и внешностей. Она может стать и королевой на три часа, но вы это всерьез не принимайте, барон. Сейчас, насколько я понимаю, она именно та служанка, которая вам нужна.

Да, Лаиса была именно той служанкой. У нее был характер, который меня устраивал, и внешность, которая меня не раздражала ни вызывающей красотой, ни уродством.

— На каком источнике существуете? — спросил Хлодвиг их обоих.

— На внутреннем, — ответил Веторио так же равнодушно.

— Странно…

— Новая модель. Для неосвоенных районов.

— И надолго тебя хватит?

— На год.

Хлодвиг обернулся к нам.

— Я с удовольствием купил бы у вас обоих. Особенно, этого. Мне очень нужен фанторг.

— Они не продаются, — сказал Конрад сквозь зубы.

— Они продаются, — холодно заметил ему доктор, — правда, очень дорого. Они продаются, барон, но я не настаиваю. Только должен предупредить, что через год у них кончится подпитка, и их всё равно не станет.

Всё мне было теперь ясно. И почему Веторио ничего не боялся, кроме лишних расспросов, и почему жилось ему тут как в раю, даже у Леонарда, и почему так смешно и горько ему было, когда я называла его богом… Одного я только не понимала: почему у меня и сейчас такое чувство, что он умнее всех нас?

— Продайте меня, барон, — усмехнулся Веторио, поворачиваясь к Конраду, — он дело говорит, только просите сразу пятьдесят тысяч, так оно будет вернее. Я штука дорогая.

— Нас нельзя продавать! — Лаиса взглянула на меня умоляюще, и мне стало как-то всё равно, настоящая она или искусственная, разум мой отказывался верить, что они оба просто умные куклы.

Я подошла к Лаисе и обняла ее.

— Не бойся, девочка, я тебя не отдам.

Хлодвиг посмотрел на меня с презрительной жалостью, и мне стало неуютно под его взглядом, словно я сама — этот самый идеальный слуга, а не хозяйка в замке!

— Напрасно вы с ними так, — сказал он, — от такого обращения они только портятся. Я понимаю, они вам нравятся, так и задумано, но лучше будет, если вы их продадите. Это слишком сложные игрушки для вас. И поэтому опасные.

— Мы сами разберемся, — заявила я.

Он дернул плечом и повернулся ко мне спиной, как бы говоря: «Да что с вами разговаривать!»

Конрад тоже не собирался больше обсуждать эту тему.

— Не хотите взглянуть на Корнелию? — спросил он хмуро.

— Ну что ж, — согласился Хлодвиг, — идемте.

Они вышли. Веторио сел к столу и уронил голову на согнутые локти. Мне стало стыдно за свой стыд, который я испытала, когда услышала, кто он. Ведь я сама была ничем не лучше ни его, ни Лаисы. Я представляла из себя такое же подневольное существо, которым руководит инстинкт, только меня он заставлял убивать, а их — подчиняться и нравиться. Неизвестно, что хуже!

Мне чудовищно было подумать, что он целовал меня и даже согласился ко мне прийти только потому, что должен так вести себя с любой женщиной. У меня не было сил в это поверить. Но даже если бы и так, осуждать его я не могла, кому как не мне лучше всех было знать неумолимую силу инстинкта!

Я долго стояла над ним, не зная, что сказать. Потом позвала его. Он обернулся ко мне не сразу, замедленно, как во сне. Он был прекрасней всех. Я хотела сказать ему, что всё равно люблю его, и даже еще больше люблю, потому что прекрасно понимаю его положение… но, как оказалось, меньше всего его волновало мое к нему отношение.

— Теперь он ни за что не поверит, что я не давал ей этот крем, — с отчаянием проговорил Веторио.

— А разве не ты его дал? — удивилась я.

— Ты тоже считаешь меня идиотом? — усмехнулся он горько, — она заходила ко мне, просила что-нибудь от морщин, она помешана на своей молодости!.. А про этот флакон я сразу ей сказал, что лучше умереть своей смертью. Я держу его для себя.

— Как же он к ней попал?

— Откуда я знаю!

Лаиса всё это время тихо стояла рядом.

— Надо спросить баронессу, когда она очнется, — посоветовала она.

— Тогда идемте, — сказала я, — ей уже пора очнуться.

Корнелия действительно пришла в себя и слабо улыбалась. До тех пор, пока не взяла со столика зеркало. Это же надо, что никто не догадался убрать от нее зеркало!

Она пришла в ужас и смотрела на всех так, словно ее облепили скорпионы.

— Что это со мной?! Что?! Это не я!!

— Доктор, это пройдет? — озабоченно спросил Конрад.

Леонард же стоял у окна с недовольной миной, как будто его это не касалось.

— Нет, — сказал Хлодвиг равнодушно, — я взялся лечить болезнь, и я ее вылечу. Я спас ей жизнь, а красота — это не мое дело. Впрочем, что вы волнуетесь, — он с усмешкой обернулся к дверям, где незаметно стоял Веторио, — у вас же есть дамский мастер!

Конрад тоже обернулся к дверям, он только что заметил, что Веторио тоже здесь, и на лице его появилось негодование.

— Мастер! — воскликнул он с таким возмущением, за которым обычно следует бросок стулом или канделябром.

Веторио отделился от дверей и подошел к изголовью.

— Ну что? — спросил Хлодвиг, — возьмешься?

— Вы прекрасно знаете, — заметил ему Веторио, — что в таких условиях я могу только самую малость. У меня с собой была одна сумка, а не грузовой модуль.

— Всё ясно. Твое дело — заразить.

От этих слов Веторио передернуло, он побледнел как льняная скатерть, но ничего не ответил. Тут я решила, что пора вмешаться.

— Корнелия, — спросила я, подсаживаясь к ней на кровать, — ты знаешь, что причина твоей болезни — проклятый розовый флакон?

— Да, — ответила она сквозь слезы.

— А кто тебе дал его?

— Он, — она показала на Веторио.

— Сколько раз я хотел его убить! — подал голос Леонард, — и ни разу не удалось!

— И не удастся, — сказал Хлодвиг, — лучше попробуйте убить свою тень.

— Пока я жив, — тихо проговорил Веторио, даже не пытаясь оправдываться, — я могу вернуть ей лицо, на всё тело у меня не хватит препаратов.

— Так пойди, — сказал Конрад раздраженно, — и принеси то, что у тебя есть. Да покажи сперва доктору, раз сам ничего не смыслишь!

Веторио молча вышел. Я кинулась следом и догнала его уже на лестнице, ведущей на половину Конрада. Я встала на ступеньку выше и преградила ему дорогу.

— Она же лжет! Она же лжет, Веторио!

— Конечно, — сказал он спокойно.