Книга Стажировка в Северной Академии, страница 35 – Анастасия Королева

Игра взглядов, и ко мне, пряча смех в ясных глазах, подошел профессор:

– Разрешите? – он галантно подставил руку, предлагая мне опереться на нее.

Я бы с радостью отказалась, но... Увидев, с каким ожиданием на меня смотрит Анита, исполнила его просьбу.

Райт подвел меня к столу, отодвинул стул, и сам хотел отойти, как вновь получил ценное указание от матери:

– Дорогой, составь компанию Аделии, тебе ведь не сложно? – судя по тону, ответь он отказом, за просьбой последовал бы приказ.

Под всеми этими понимающими взглядами и странными словами мне стало неуютно, будто... Меня пытаются сосватать господину декану. Стоило только об этом подумать, как я едва не застонала в голос. Что? Все именно так есть? Анита просто увидела во мне выгодную партию для сына и поэтому пригласила в гости и так усиленно пытается «столкнуть» нас?

Посмотрела на Винса, очень красноречиво посмотрела и получила от него едва заметный кивок. Сам он, судя по улыбке, уже привык к такого рода знакомствам и не видел в этом ничего особенного, а вот я...

Надо же было так попасть?

– Винс, милый, угости Аделию вином, – это сыну, а потом мне, доверительно и с благожелательной улыбкой, – непременно попробуйте, это Шьитинское, из особых сортов винограда.

Кивнула. Я так понимаю, отказываться не имеет смысла. Впрочем, о Шьитинском вине, несмотря на мою нелюбовь к обществу и всему модному, я была наслышана. Девочки с моего курса довольно часто обсуждали этот «божественный напиток».

Теперь мне довелось попробовать, чем все так восторгаются. На самом деле, взяв в руки фужер, я была настроена скептически, точнее совсем не ждала, что напиток покажется мне чем-то необычайно вкусным. Но я ошиблась.

Первый глоток легкой сладостью коснулся языка, заставив почувствовать солнечный цветочный аромат, а потом согревающей волной ухнул вниз. Я не сразу нашлась, что сказать, и даже не сразу поняла, что именно чувствую, но когда первые пряные нотки улеглись, я поняла, что восторги по поводу этого вина, отнюдь не напрасны. Оно, действительно, просто восхитительно.

– Как вам? – Анита задала вопрос, не сводя с меня внимательного взгляда.

– Необыкновенно, – призналась честно и не сдержала улыбки.

– Я рада, – она улыбнулась в ответ, – и тому, что вы улыбаетесь – тоже.

Стало неловко и от ее взгляда, и от понимающей интонации. Мельком посмотрела на Винсента – профессор сосредоточился на еде и совершенно не замечал, что происходит вокруг, или делал вид, что не замечает.

Что же, стоит и мне заняться делом, тем более аромат от блюд исходил такой, что аппетит разыгрался против воли.

Некоторое время царила тишина. И только после того, как закончилась трапеза, Анита вновь взяла слово:

– Ну что же, Аделия, не расскажешь нам, чем же сейчас живет столица?

Я поперхнулась, благо, не закашлялась, и с плохо скрываемым ужасом посмотрела сначала на женщину, потом на ее супруга и только потом на их сына. Последний едва заметно кивнул, словно пытался приободрить меня.

Выдохнула, руки, что опустила на подол платья, сжала в кулаки.

– Не знаю, что сказать, по мне ничем особенным – суетой, и вечной слякотью.

Тут я немного приврала. На самом деле, в столице все не так уж и плачевно, но сейчас я точно не настроена описывать ее красоты.

Старший Райт хмыкнул, пряча смешинки в ясных, таких же как у сына, глазах.

– Неужели все так плачевно? – совершенно серьезно поинтересовался он, хотя все понимали, что эта серьезность напускная.

– Нет, почему же, – сдалась я, – там бывали вполне сносные дни, но не уверена, что сейчас смогу вспомнить хотя бы один из них.

И это чистая правда.

– Что же, – Анита вновь взяла все в свои руки, – я уже поняла, что вы редко покидали академию. Но чем же вы там занимались? Наверняка, это что-то интересное и уж действительно заслуживающее внимания?

Я помрачнела. Сильнее стиснула в руках ткань платья.

Винс попытался взять слово, но я его опередила, не знаю почему, но мне захотелось рассказать, (или доказать всему миру?), что не просто так просиживала целыми днями в лаборатории.

– Я занималась исследованиями, – на профессора старалась не смотреть. – Мечтала однажды помочь восстанавливать магию тем, кто потерял ее безвозвратно.

В столовой повисла тишина, такая тугая и ощутимая, будто сам воздух превратился в кисель. Первым пришел в себя Винсент, он прокашлялся и якобы равнодушно уточник, хотя у самого голос подрагивал от волнения:

– И как исследования? Удачны?

Анита прикрыла рукой рот, будто боялась спугнуть мой положительный ответ.

– Думаю, что удачны, правда, желающих испытать наработки зеленой студентки так и не нашлось.

А потом вовсе все мои исследования прибрал к рукам совершенно посторонний человек, но это, естественно, я уже говорить не стала. Профессор не глуп, сможет сложить слухи и мои слова – боюсь, именно сейчас я либо нашла в его лице союзника, либо навсегда испортила хорошие отношения. Поверить авторитетным людям всегда проще, чем бездомной сиротке, за кого и заступиться некому.

– Неужели ни одного не нашлось? – ахнула Анита.

Я криво ухмыльнулась:

– Представляете, как только им говорили, кто именно ведет разработки, они чудесным образом испарялись, и я их больше никогда не видела на пороге лаборатории.

– М-да, дела, – глубокомысленно изрек господин Райт-старший.

Все семейство вновь обменялись многозначительными взглядами, и Анита, растянув губы в счастливой улыбке, позвонила в колокольчик.

– Знаете, я думаю самое время попробовать восхитительный десерт, который приготовила Даяна.

Стоило только ей закончить фразу, как двери столовой распахнулись, и на пороге показалась полная женщина в белоснежном фартуке и таком же колпаке, что возвышался на ее голове. А за ней следом семенили служанки с подносами в руках.

Если честно, я не была уверена, что в меня поместиться хотя бы еще один кусочек, но вопреки предрассудкам, смогла съесть и пару маленьких пирожных (божественно вкусных), и кусочек торта – воздушного, буквально таящего во рту.

Неприятную тему столичной жизни, к счастью, больше никто из семейства Райт не касался. Зато отец Винсента развлекал нас рассказами о забавных случаях, что случались с ним в части, во время военной службы. Сначала я смущалась, боясь лишний раз рассмеяться, а потом стала хохотать как ненормальная, чувствуя, что тяготы и тревоги последних дней медленно отступают.

– А еще был случай, – рассказчик Райт-старший оказался отменный. Он говорил вроде бы с серьезным лицом серьезные вещи, но удержаться от смеха было просто невозможно. – Винс, когда был маленький, часто прибегал ко мне в часть. И вот однажды, он так же сбежал от матери, примчался ко мне и с самым невозмутимым видом сообщил, что мечтает стать церковником. На мой вопрос: почему? Ответил просто: все девчонки вредины, не хочу жениться.