Книга Стажировка в Северной Академии, страница 96 – Анастасия Королева

Как бы ни было страшно встречаться лицом к лицу с разъяренным мужчиной, хотя, судя по злым голосам, – все же с двумя разъяренными мужчинами, – я открыла глаза и осмотрелась.

Меня положили на кушетку тут же, в морге. Стало не по себе – не так я представляла себе пробуждение после перенапряжения, совсем не так.

– Прекращайте устраивать истерику, – скрипнула дверь, и тихий голос Мериссы прервал перепалку мужчин.

Она подошла ближе, встретилась с моим взглядом и слабо улыбнулась:

– Пришла в себя? – дружелюбно спросила женщина и, не дождавшись ответа, продолжила: – Вот и хорошо, а то эти петухи вздумали тут ругаться, в таком месте.

Целительница протянула мне чашку с дымящейся жидкостью и через плечо посмотрела на тех самых «петухов»:

– Аделии нужен укрепляющий отвар, а еще, – здесь она сделала особый акцент, – тишина и покой. Хотя бы до вечера.

Пока она говорила, к кушетке подошел Винсент – растрепанный, бледный, злой...

– Неужели так сложно, – начал он, едва сдерживаясь, но его остановила Мерисса:

– Покой, господин Райт, и тишина, – она выразительно приподняла брови и, наконец, отошла. А мне, как маленькой девочке, вдруг захотелось вскочить со своего места и пойти за ней, потому что оставаться рядом с недовольным Винсентом мне совсем не хотелось.

Чтобы хоть как-то спрятаться от внимательного взгляда, приподнялась и отпила горячего отвара, попутно обжигая губы.

Сморщилась, поджала губы и замерла, почувствовав, как моих волос коснулась мужская рука.

– Вечером я тебя выпорю, – выдохнул Винс тихо, так что его расслышала только я. Во всяком случае, я очень надеюсь, что этого больше никто не слышал.

Лицо обожгло смущение, и я нерешительно посмотрела на него:

– А сейчас можно не бояться?

Он покачал головой, прикрыл глаза и признался:

– Я впервые в жизни так сильно испугался.

Мне захотелось утешить его и сказать, что дело вовсе не в опасном ритуале, а в усталости и магическом истощении, но вовремя остановилась. Если признаюсь, что его лечение дается мне так сложно, то он больше не позволит продолжать, а я не хочу останавливаться. Только не сейчас, когда чужеродная магия так близка к тому, чтобы раскрыться окончательно.

– Но ведь все хорошо, – слабо улыбнулась, пытаясь сгладить произошедшее.

– Выпорю, – припечатал, даже не думая улыбаться в ответ.

– Так, голубки, – в наш разговор бесцеремонно вмешался Лестер, – я, конечно, все понимаю, но мне нужно узнать, что вы увидели, Аделия?

Страх перед Винсентом и переживания о насущном разом отошли в сторону. Я поставила чашку на кушетку рядом с собой, потому что руки затряслись, и я испугалась, что вылью на себя кипяток.

Воспоминания были живы... Настолько, будто и не прошло ни секунды, после моего вмешательства. Словно я и сейчас нахожусь в воспоминаниях Мики и... Чувствую боль и отчаяние...

– Аделия? – обеспокоенный голос Винсента вернул меня туда – в настоящее, где нет места прошлому.

– Все хорошо, – вновь улыбнулась и посмотрела на Лестера. – Я смогла увидеть не так много, как мне бы того хотелось.

Перевела дыхание, чувствуя, как воздуха в комнате становится все меньше и меньше, и я вот-вот попросту задохнусь. Я понимала, что это лишь последствия стресса, и ничего подобного не произойдет, но...

– Магия, – выдавила все же, надеясь, что чем больше я буду говорить, тем быстрее пойму, что в безопасности и мне ничего не угрожает. Почти.

Прокашлялась, потому что голос вдруг изменил мне:

– Магия, которую использовали для убийства Мики, не принадлежала убийце.

Это на самом деле очень важно. Именно поэтому целителям не удалось понять причину смерти – в академической программе мы не изучаем магические ловушки и то, как магию запирают в каких-либо предметах. И если бы я не взялась за лечение Винсента, то никогда бы не узнала о том, что существуют такие зверства.

Лестер на мое заявление никак не отреагировал, разве что лицо превратилось в каменную маску, за которой он спрятал все эмоции.

– Значит, по магии отследить преступника нельзя? – задал вопрос, но ответ он знал и так.

Кивнула и продолжила:

– Но я знаю, что это мужчина, и... – замолчала, собираясь с силами, – я видела его руки.

– Руки? – оживился следователь. – Ты их видела прежде?

– Нет! – вскликнула слишком поспешно, отчего и Винс, и Лестер посмотрели на меня с подозрением. Пришлось продолжить куда спокойнее:

– Нет, прежде я этих рук не видела.

Мало кто обращает внимание на такую деталь, как руки. Разве что они выделяются чем-то примечательным...

Господин Хайд кивнул своим мыслям и произнес:

– Я благодарю вас за помощь, Аделия, и, если вам представится такая возможность, вы узнаете эти руки?

Отвела взгляд, посмотрела на желтоватый отвар, который теперь уже остыл и ответила:

– Думаю, что да.

Я про себя добавила, что попросту не смогу ошибиться... Ведь я знаю, кому эти руки принадлежат...

– Дели, мне кажется, или ты что-то не договариваешь?

Вопрос Винсента вырвал меня из раздумий.

Отвернувшись от окна кареты, я посмотрела на него с удивлением:

– С чего ты взял?

Мужчина криво усмехнулся и покачал головой:

– Не знаю, просто чувствую.

Из морга Лестер ушел первым, потом появился Райт-старший и, глядя на меня с осуждением, сказал, что карета у входа. Мне стало неловко от того, что я заставила всех волноваться, но уже ничего не могла поделать со случившимся.

Леон предпочел оставить нас наедине, сославшись на то, что давно не дышал свежим воздухом. И теперь мы вдвоем направляемся домой.

Я промолчала, подбирая нужные слова, но они все не находились.

– Дело в Лестере, я прав? – тогда Винс продолжил и почти угадал причину моего молчания.

– И в нем тоже, – созналась со вздохом и обхватила себя руками, вдруг почувствовав невыносимый холод.

– Расскажешь? – Райт пододвинулся ближе и обнял меня. Стало чуточку легче, но слова все равно подбирала с трудом.

– Я рассказывала тебе о своем кураторе и об украденной дипломной работе? – вопрос, на который я и так знала ответ, а потому продолжила, не дожидаясь, что на это скажет Винсент. – Так вот, я уверена, точнее... – запнулась, помолчала и продолжила:

– Мне показалось, что руки, которые я видела на плечах Мики, принадлежали ему.

С шумом выдохнула и зажмурилась. Вот, я сказала об этом. Должно было стать легче, но почему-то никакого облегчения я совсем не почувствовала.