Онлайн книга «Первопроходец. Бомж с планеты Земля»
|
– А-а… – взбодрился Лахин. – Так это все как бы мираж? – Именно, что как бы. Вон, видишь, написано – «Блины»? Если мы туда зайдем, то отведаем тутошних блинков. Как бы миражных. Кстати, почему бы и нет? Пошли! Деньги-то у нас советские! И я повел своих спутников в блинную, рассказывая по дороге: – Да вы не тушуйтесь, у меня у самого был такой же вид, как у вас сейчас, когда я сюда впервые попал. Этот переход у меня четвертый. Я понял так, что реальность, которая нам тут открывается, создается по образу и подобию воспоминаний того существа, которое миновало портал. Кто это делает и как – понятия не имею. Может, какие-то майяне так забавляются, или техника работает, фантоматическая? Одно знаю – всему этому «миражу» положен четкий предел, где-то в радиусе пары километров. А дальше как бы стена, край света. Да и что я могу узнать вообще? Здесь работы хватит для десятка институтов! Я вошел в блинную – запахло очень аппетитно. Взяв поднос, я встал в очередь. Добродушная тетка в белом халате вопросительно посмотрела на меня. – Пару блинчиков со сметаной, – сделал я заказ, – один беляш и чай. – С лимоном? – осведомилась кассирша, набивая чек. – Без. Мелочи в карманах не было, но несколько пятерок и десяток лежали во внутреннем кармане куртки. Я расплатился за всех троих, и мы чинно понесли подносы за столик в углу. Бедный Бунша просто рухнул на жалобно скрипнувший стул. Эдик, наоборот, присел очень медленно, словно боясь: дунет ветер – и развеет видимый мир. Блинчики были удивительные – не большие и не тоненькие, но очень вкусные. И беляш был сделан на славу – горячий, сочный. Уплетая яства, я негромко рассказывал: – Вряд ли то, что мы видим, «смонтировано» из памяти Наташки. Сейчас 1982-й год – вон, за соседним столиком «Комсомолку» читает гражданин. Октябрь 82-го. Наталья тогда не родилась еще. Скорее всего, вместе с нею сюда прошел кто-то пожилой, кому сейчас, по крайней мере, шестой десяток пошел… Эдик, энергично жуя, кивнул. – Это не просто воспоминания, – сказал он серьезно. – И не сон, не «инкапсулированная память», как в «Солярисе». Смотрите, какая четкая проработка! Бунша допил чай – пальцы у него подрагивали – и шумно выдохнул. – Карты на стол, – криво усмехнулся он. – Я ведь не зря агентом Совета заделался, меня еще в студенчестве КГБ привлекло. Зря я полагал, что меня нечем удивить. – Ты хочешь сказать, что в КГБ знали о Манге?! – А то! Конечно, в очень и очень узком кругу, но знали. А моя задача была – наблюдать за ходом дел и сообщать, кому надо, если события в Ново-Сталинке пойдут не тем путем. Вот и все. Когда эти суки СССР развалили, я остался один, без связи, и… Что дальше было, ты знаешь. – Он поглядел в окно. – Все, как было… Я сюда приезжал, в Москву. В 79-м, когда вовсю «Пепси-колой» торговали, а потом в 82-м, когда «Фанта» подошла. Тут ты прав был… И я все это помню! Эти дома, этих людей… Все было именно так! Нет, Эдька, – покачал он головой, – тут никакая проработка не поможет… – А что тогда? – Да черт его знает… – Кстати, о черте, – привстал я. – Заморочили вы меня, я даже надписи Наташкины не посмотрел. – Мы, главное! – возмутился Лахин. – Пошли, пошли, – придал ему импульс движения Кузьмич. Мы покинули гостеприимный общепит и вернулись к порталу. Надпись была, даже целых три. «Это совершенно невероятно! СССР! – начиналась первая запись. – Николай Кириллович утвержд., что портал сработал, как маш. времени, но это не так. Мы прошли всю Красную площадь и за собором Василия Блаженного уперлись в «небо». Где искать второй портал, непонятно». Вторая записка была сделана, судя по дате, два дня спустя: «По улице Горького не смогли подняться даже до станции «Горьковская». Ромка решил проехаться в ту сторону на метро от ст. «Просп. Маркса», но его «перенесло» обратно на перрон. И он не помнил, что случилось в дороге. Ромка снимал свое «путешествие» на смартфон – поезд разогнался, поехал по туннелю, но даже до «Горьковской» не доехал, а потом помехи. Портал не нашли. Завтра сходим на экскурсию в Кремль. Может, он там». «Не там!» – вздохнул я и прочел последнюю запись. Ого! Наташка сделала ее всего неделю назад! «Николай Кириллович отправ. на Кузнецкий мост, Рома – на Никольскую, я поднималась по Кирова. Искали портал, не нашли. Пишу на глазах у всех, но на меня ноль внимания. Деньги кончились, Николай Кириллович устроился дворником, содержит нас. Отзовитесь же, хоть кто-нибудь!» – Искали портал… – прочитал вслух Лахин. – А ты знаешь, где он? – Я-то знаю, – вздохнул я. – Вот что, пошли-ка к нему! Надо убедиться, что вся группа переместилась с Майи. Или осталась тут. – Или кто-то остался, а кто-то ушел, – добавил Бунша. – Тоже вариант, – согласился я. – А ты сам бы ушел? Кузьмич помолчал. – Не знаю, – сказал он серьезно. – Так именно… Мы прошагали мимо «Книжного мира» к площади Дзержинского и спустились в подземный переход. Народу хватало, но публика была совсем иной, нежели в привычной мне Москве «образца 2016 года». Тетки с авоськами, деловитые мужики в плащах и шляпах, студенты со свитерками, небрежно накинутыми на плечи, пацанва… Я прислушался: в множественное шарканье и говор вплеталось приглушенное вытье метропоезда. – Нам туда. Сложно сказать, как я находил портал. Наверное, по памяти. Вторые «врата» всегда находились недалеко от первых – и пониже. Ну, хоть что-то незыблемое в текучем, непостоянном мире Майи. Свернув за угол, я толкнул дверь со строгой табличкой «Служебное помещение» и оказался в обширной зальце, где были навалены какие-то ящики, ведра, бидоны с карбидом, а из стены напротив, тоже облицованной кафелем, как переходы за дверью, выдавался портал, совершенно теряясь в скудном интерьере. Быстро пройдя к «вратам», я убедился, что Натальи здесь не было. По крайней мере, никто ничего не писал, оставляя за собой след. – Их здесь не было, – сказал я, водя руками над пирамидками. – Все холодное. Наверное, я был последним, кто здесь проходил, а это случилось года два назад. Пошли. – Пошли, – кивнул Бунша. – Будем искать? – бодро спросил Лахин. – Будем, – кивнул я. Первым делом я черканул записку для Наташки, вложив бумажку в углубление над ее «письменами». А потом Эдик уговорил двух взрослых дядек, то есть меня с Кузьмичом, повторить эксперимент незнакомого мне Ромки. Мы спустились на станцию метро, кинув по пятачку в автоматы, и вышли на перрон. – Для чистоты опыта доедем до проспекта Маркса, – важно сказал Лахин. |