Онлайн книга «Золотой саркофаг»
|
Были у Бенони и христианские символы веры – маленькие крестики из мягкого дерева; но раньше он их не выкликал вместе с прочим товаром: все равно не покупали. Держал их два или три на лотке, да никто даром не брал: продавца из-за них только на смех подымали. Но с тех пор как началось это великое брожение, косоглазый еврей все ночи напролет мастерил одни деревянные крестики, и все было мало: они шли нарасхват. – Ты еще не обзавелся? – спросила Квинтипора Титанилла. Собираясь в Никомидию, нобилиссима хотела было приказать Квинту, чтоб набрал ей корзинку лимонов, но, увидев юношу, прибежавшего проститься с родителями, она от радости забыла цель своего прихода. На другой день весь двор должен был пуститься в путь, а садовник с женой отплывали на корабле в Далмацию. – Нет, нобилиссима, – засмеялся Квинтипор, – я обхожусь без креста. А вот Нонн утром купил целых два. Один спереди повесил, другой – сзади, чтоб повелитель все время видел: нотарий – христианин. Но уже в полдень Нонн что-то пронюхал, видимо неприятное, и понес их обратно продавцу. Но тот взял только один. Теперь Нонн действует одним крестом: то напоказ его выставит, то спрячет, смотря по тому, с кем разговаривает. Нобилиссима с восхищением смотрела на юношу. – Ну-ка, улыбнись еще! Я на твоем месте все время улыбалась бы. – Да я и то готов все время улыбаться, когда вижу тебя, – покраснев, ответил Квинтипор. Взмахнув павлиньим опахалом, которое держала в руках, Титанилла промолвила: – Ого! Я вижу: не зря ты на выучке у императора. Уж комплименты говорить научился. В дверях, ворча, появилась Саприция с огромным свертком под мышкой. Она ходила купить кое-чего на дорогу, и ее в сутолоке чуть не раздавили. – Все просто сумасшедшие какие-то сделались!.. На форуме тьма-тьмущая: слушают какого-то черного. Пришлось обходить позади префектуры. – А что он, этот черный, говорит? – выпрямившись, спросил Квинт. Он только что закрыл наконец свой сундучок с солдатской амуницией. – Почем я знаю. Недосуг мне всякую ерунду слушать. Орет на всю площадь: через год, мол, конец света, потому нет больше ни твоего, ни моего, а все общее – деньги, земля, скотина, золото. – Любопытно, кто же этот быстрый разумом философ? – Аммонием звать. Из Африки, что ли, вытурили… В жизнь не видала таких косматых. Ни дать, ни взять сатир. Не зря и капюшон не снимает: верно, рога прячет. – Выходит, ты его как следует разглядела. Скажи, а не бросить ли мне тебя и не пойти ли к этому сатиру в подручные? – Да я тогда новый кумир Приапу поставлю! – Вот как!.. Но помни: не ты одна в общем пользовании будешь, но и я тоже! – захохотал старик, обхватив жену за талию. Квинтипор, смущенный, выскользнул из комнаты; за ним, смеясь, выбежала и девушка. – Пойдем, я хочу послушать философствующего сатира. – Ты… нобилиссима? – изумился юноша. – Ну да, я!.. Ты что думаешь? Одни старухи философией интересуются? К удивлению Квинтипора, девушка закуталась до самых колен в зеленый шерстяной платок Саприции. Из-под него выглядывали только глаза, рот да любопытный носик. Умоляюще сложив под платком руки, она стала, как ребенок, упрашивать: – Дяденька магистр, пожалуйста, возьми меня с собой. Ну что тут плохого, если даже мужчины посерьезнее подумают: ну и красотку где-то подцепил этот школяр с пальцами в чернилах! Выбежав из дворца через черный ход и пройдя два узких переулка, они оказались в шумной толпе, переполнявшей форум. – Дай я ухвачусь за тебя, чтоб нам не потерять друг друга, – щебетала девушка. – И ты, Гранатовый Цветок, можешь покрепче обнять меня – я ведь не стеклянная. Она почувствовала, как рука юноши, лежавшая у нее на талии, дрогнула. Прижавшись к нему плечом, Титанилла сказала: – Как я рада, что ты отзываешься на это имя. Теперь наедине я так и буду тебя называть… Ты ведь едешь с нами в Никомидию? – Да, нобилиссима. – Ну да, ведь твоя обязанность всюду сопровождать императора. – В дороге я буду находиться при августе. Она заставляет меня все время читать ей книгу, которую принес врач Пантелеймон. – Это магия, при помощи которой он вылечил императрицу, что ли? – Ну да, вроде этого. Называется Евангелие. – Евангелие? Значит: благая весть? Как-нибудь почитаешь и мне. Ладно?.. Пойдем вон туда. Там больше народу. – Она показала рукой туда, где улица Сингон выходила на форум. Попавшийся им навстречу косоглазый продавец статуэток, решив, что жест Титаниллы относится к нему, поспешно подошел. – Отдаю вот эту бронзовую Стимулу за два с половиной асса! Самая благодарная богиня: кто положит ее в изножье постели, у тех мужья никогда не ленятся! Но, разглядевши парочку как следует, поднес свой лоток к самым глазам и указал кивком на Венеру в довольно нескромной позе. – Да вы в Стимуле не нуждаетесь. Так возьмите за три асса вот эту прекрасную Либентину. Купите одну на двоих, она воздаст вам вдвое. Титанилла подтолкнула Квинтипора: – Гранатовый Цветок, у тебя есть деньги? Купи две: одну мне, другую себе. Юноша нехотя достал кошелек. Обрадованный еврей проворно отыскал среди статуэток вторую Либентину. – Отдаю пару за пять, хоть себе в убыток. Уж больно приятно, что есть в Антиохии разумные люди. А то сколько дней спрашивают одни кресты. Он подергал большим пальцем увешанный крестами шнурок у себя на шее. Здесь были и деревянные нательные с петелькой, и свинцовые с булавкой – прикалывать к одежде. – Давай и этот вот! – схватила девушка свинцовый крестик. – Но это же просто изображение столба, на котором казнят преступников! Или это и есть сам бог? Еврей, еще больше съежившись, развел руками: – Откуда знать мне, бедному еврею? Мой бог не деревянный, не свинцовый и не каменный… Так какой изволишь, прекрасная жрица? – Как ты узнал, кто я? – отпрянула Титанилла. – По глазам вижу, что из священной рощи. Не меньше сотни твоих подруг уж купили у меня такие талисманы. Девушке очень понравилось, что торговец принял ее за жрицу. – Дай этому доброму человеку шесть ассов, чтобы ему не остаться из-за нас внакладе, – кивнула она Квинтипору. – Я и тебе выберу. Взяв два самых маленьких крестика, Титанилла протянула один юноше. – Ну-ка, приколи: я посмотрю, похож ли ты на христианина. Нет, погоди, не так. Сначала обменяемся… Дай сюда руку, чтоб не ранить нашу дружбу. Она засучила рукав изящной туники Квинтипора и уколола его повыше локтя. Потом подставила ему свою руку. |