Онлайн книга «Рай земной»
То, о чем учил Иисус Назарей, было им не по душе. Они наблюдали за ним и не одобряли его поведения. “Мессия так не должен себя вести”, — говорили одни. “Когда мы сделали ему замечание, чтобы он прекратил этот шум и крики “Осанна!”, он нас не послушал”, — говорили другие. “А эта хулиганская выходка, когда он изгнал бедных торговцев из Храма?” — напоминали третьи. Не выдержав, они срывались со скамей и пускались в пляс — это был танец обиды и недовольства. Они продолжали пожимать в танце плечами и вертеть руками, и от взмахов их длинных рукавов вздрагивало пламя светильников. Иуда стоял и с напряженной улыбкой глядел на этот танец. Тридцать сребреников, новеньких и гладких, нежно грели ладони. Танцующие фигуры застыли. “Итак. — Первосвященник положил ладонь на его плечо. — Сегодня. Сегодня ночью, чтобы не привлекать слишком много внимания. Мы не сделаем ему ничего плохого. Он ведь волшебник, как ты говоришь”… Иуда этого не говорил, но быстро кивнул. “Ну вот, мы и дадим ему возможность совершить еще одно чудо. Освободить себя”. Иуда сжал сребреники и снова кивнул. “Молодец, сообразительный”, — глухо сказал кто-то. “Вырастет, храмовым священником станет”. “Первосвященником! Хочешь быть первосвященником, мальчик?” Иуда снова кивнул и сглотнул слюну. Потом он долго шел по Иерусалиму среди танцующих и прыгающих детей. Обычно он любил участвовать в общих танцах и развлечениях. Поскакать на одной ножке, покружиться волчком… На этот раз охоты не было. Все с той же бледной улыбкой он обходил пляшущих и шел дальше, гордо придерживая кошель со своим первым в жизни взрослым заработком…» — Так что смотрите сами, — говорил отец Игорь. — Смотрите сами. Плюша кивала. Поминки уже заканчивались, люди вставали и перемещались к гардеробу. Сентябрь был холодным, все были в куртках, с зонтами. Народу было много. Натали все предусмотрела: сама составила список с телефонами, написала, где конверт с деньгами на сорок дней и в каком кафе. И какие ее любимые песни ставить. Песни ставили, но желавших поплясать под них не было. Выскочила было какая-то тетка из Наталийкиных подруг по техникуму, стала что-то бедрами выделывать… Оглядевшись и обнаружив себя в единственном числе, вернулась на место. За столом потом громко рассказывала, как они в техникуме свести Натали с каким-нибудь парнем хотели. Под конец поставили «Ой, мороз, мороз…» Плюша с отцом Игорем стояли недалеко от гардероба. Отец Игорь тоже был в списках Натали: познакомившись с ним, это было еще весной, она перестала звать его за глаза «педиком», а стала почему-то называть «хиппи». Звать «батюшкой» упорно не хотела: вероятно, из вредности. Мимо, с кем-то из «Речки», прошел отец Гржегор. — Не здоровается теперь со мной, — проводил его взглядом отец Игорь. — А раньше, бывало… Плюша снова вернулась к волновавшей ее теме. Темой этой было завещание Натали. Подробное, на нескольких страницах, юридически заверенное. Натали завещала кремировать свое тело. А пепел развеять над полем. Да, тем самым. С вертолета. На это тоже были выделены средства. Ровно сколько требовалось: все заранее, видно, узнала. И сделать это, по завещанию, должна была Плюша. Да, именно Плюша. Подняться на вертолете и развеять Натали над полем. Плюша сжимала ледяные кулачки. Нет. Она не сможет. Но… Но это было условием получения довольно крупной суммы, которую Натали ей завещала. И которую в случае невыполнения Плюша не получала. Плюша вспоминала, как в той их ссоре Натали кричала про вертолет. Что если захочет, то Плюша будет и на вертолете летать, и с парашютом прыгать. К счастью, про парашют в завещании ничего не было. И одного вертолета вполне хватало. Про сумму Плюша отцу Игорю не стала говорить. — Благословить вас на это не могу, — говорил отец Игорь. — Но на вашем месте, наверное, сделал бы… Если вы ее любили. Это же, наверное, не по-христиански… Кремация и потом чтобы пепел вот так, над полем развеивать. — Не по-христиански, — согласился отец Игорь. — А что делать? Вразумить ее вы уже не можете. Только молиться за ее душу. Молитесь? Плюша неуверенно кивнула. — А по-христиански… Главное — любовь. Помните, как у апостола Павла? «Никогда не перестает». И когда «пророчества прекратятся… и знания упразднятся». Вот как у нас сейчас. Только любовь и остается. Тяжелый, весь в каких-то мелких клепках бок вертолета. Длинные тени от лопастей на земле. И воняет бензином, или как это у них называется. Плюша приехала вместе с юристом; юрист должен был удостовериться. Он же вручил ей урну, пластмассовую, очень легкую. Плюша прижала ее к себе и зачем-то спросила, всё ли здесь. Ночь накануне Плюша не спала, бегала в туалет, согревалась под душем; квартира провоняла корвалолом. — Да вы не волнуйтесь, — сказал юрист. — Вертолет хороший. Покойная сама вам его выбирала. Плюша спросила, полетит ли он тоже. — Да рад бы… Два места там всего. Будете с пилотом рядом сидеть. Обзор шикарный. Ей подставили маленький железный трап. Пилот уже был на месте. Небольшой мужчина с красноватым лицом. Плюша сдавленно поздоровалась. И стала глядеть на свои ноги и зажатую между ними урну. Оглядела кабину, перекрестилась и снова уткнулась взглядом в колени. — Первый раз на вертолете? — обернулся к ней летчик. — Меня, если что, Мишей звать. Плюша кивнула и осторожно назвала свое имя. Пилот Миша положил ей на колени наушники, объяснил, как пользоваться. Плюша натянула их на голову, ушам стало тяжело и холодно. Юрист сфотографировал ее в кабине, помахал ладонью и отошел. Лопасти зашевелились. Дрогнули стрелки на приборах. Плюша сжала ногами урну. Спросила, будет ли их качать. Пилот помотал головой. Плюша ожидала долгой подготовки к взлету, как в детстве, когда несколько раз летала на самолетах. Но вдруг что-то снизу резко приподняло ее, и она зажмурила глаза. Медленно разлепив веки, увидела пустоту, обступившую ее со всех сторон. Пустоту и облака. Всё вокруг гремело и дрожало; гремело всё и внутри Плюши. Она погладила урну: вот мы и летим, родная… И снова закрыла глаза. С закрытыми было еще страшнее. Казалось, она постоянно куда-то падает. Выбралось откуда-то солнце и проползло по лицу. Плюша чихнула. — Будьте здоровы, — услышала в наушниках. Земля проплывала под ними. Резко блеснула, снова заставив на секунду зажмуриться, река. Плюша вглядывалась, пытаясь угадать, какое место они пролетают. |