Книга У темного-темного леса, страница 23 – Любовь Ремезова, Дарья Снежная

Я тряхнул головой, пытаясь избавиться от этих мыслей.

Длинные ресницы, взлетевшие вверх и тут же прикрывшие, спрятавшие быстрый взгляд в мою сторону. Тень, упавшая на переносицу. Протянуть руку, да и стереть ее с белой кожи — что может быть проще? Что может быть сложнее.

Нельзя, не твоя, недопустимо.

Мысли о целительнице поглотили меня всерьез. Настолько, что я пропустил засаду.

Смутно знакомый боевой маг заступил мне дорогу в пустынном отнорке коридора. И тут же еще двое его приятелей подошли со спины, отрезая мне путь к отступлению.

Дурачье. Не нюхавшее крови дурачье.

— Ну, что, урод, вот мы и встретились. Здесь директора нет — защищать тебя некому! — заводила сказал, как сплюнул, и улыбка наглая, вызывающая, расползлась маслянистым пятном по его лицу.

Я промолчал, только чуть шевельнулся, меняя положение ног на более удобное.

— Ну, с мужчиной-то драться — это не малолетней лесовичке горло резать!

Восприятие поменялось, и я больше не полагался на одно только зрение — слух, привычно обострившийся в момент опасности, подсказал, что двое, стоящие сзади, не шевелятся и не нападают. Они и не нападут — первым бить будет этот. Они считают себя правыми. Защитники. Благородные мстители. Те, кто воздаст убийце и предателю по заслугам.

Ду-ра-чье.

Они всё не могли решиться, и оттого их лидер накручивал себя и приятелей. Бросал мне в лицо обвинения, подначивал, пытался заставить ударить первым — или хотя бы оправдываться. Дать им подтверждение их правоты. Я же молчал.

Не пытался решить дело миром — не выйдет, они не для разговоров меня ждали. Не пытался вырваться и сбежать — много чести, соплякам. Сами прут — сами и напорются.

Мне не нужно было заводить себя, чтобы ввязаться в драку. Здесь, в школе, у магов-школяров здорово затянулось детство. Во внешнем же мире взрослеют быстро — жизнь бьет крепко и учит безжалостно. Я мог расшвырять этих самозваных мстителей в любой момент, и не делал этого единственно из нежелания бить первым. Потому что после драки будет разбирательство — и тогда виноватым окажусь не я. Я не дам им снова вывернуть вину на меня, хлюпая разбитыми носами и гнусавя «мы просто хотели поговорить!».

Злость нарастала медленно, поднималась, закипала… И это было хорошо, потому что после Зубастого Замка я стал вспыхивать, как факел. А теперь, выходит, снова понемногу учился владеть собой.

…а может, это все еще не отпускало меня ядреное Шелино успокоительное.

Мальчишка шагнул на меня, собираясь то ли толкнуть-пихнуть плечом, то ли уже достаточно взвинтил себя, чтобы ударить, но я не собирался выяснять, что там у него на уме. Качнулся вбок, пропуская движение мага, перехватил его запястье, да и завернул ему же за спину, сзади охнули, шарахнулись в сторону, потянуло силой. Кто-то из приятелей моего соперника собирался применить магию и моя собственная сила, с которой я толком так и не свыкся, отозвалась на это сразу же.

Уши разом словно заложило, и крик «А ну, пусти его!» приправленный бранью, я услышал словно сквозь толстый слой ткани. Мир выцвел до черно-серого, окрашенного в бледно-алый сполохами чужой силы.

Огненный ком внутри меня распух и готовился вспыхнуть, разойтись во все стороны кольцом, кругом по воде от упавшего камня. Заполнить собой тесный закуток школьного коридора, сжечь, испепелить дотла все, чего коснется, вырваться и понестись дальше по тихому вечернему замку…

— Отставить! — звучно громыхнул густой бас.

Наставник Одран не снизошел до применения магии, обошелся одним голосом — но до того властно обошелся, что ощущение чужой силы за спиной исчезло, будто схлопнулось. Я убедился, что мой пленник тоже проникся, и выпустил его. Отступил и вытянулся перед наставником в струнку, поедая его преданным, но туповатым взглядом.

Мир постепенно обретал цвета, моя магия, не подстегиваемая больше опасностью, успокаивалась.

К сожалению, наставник Одран, в отличии от моего старого капрала, на лесть не купился и зыркнул в мою сторону зло, недовольно.

Я намек понял правильно и дурака валять прекратил. Кинул быстрый взгляд на своих недавних противников — вид у всех троих виноватый и упрямый разом, будь я их командиром, они бы у меня за один только этот вид отравились дружно в карцер, шагая в ногу.

Наставнику Одрану, видимо, он по душе тоже не пришелся.

— Что здесь произошло? — вкрадчиво спросил он, и щенки гордо вскинули головы, расправили плечи, давая понять, что умрут, но не скажут…

…чтобы через несколько минут, сдувшись под тяжелым взглядом молчащего боевика, начать чирикать наперебой.

Я слушал, и изумлялся. Кажется, я и в их возрасте был умнее и изворотливей, по крайней мере, придумал бы себе оправдание на случай, если попадусь. И уж точно не сдался бы так быстро. А эти… Только рукой махнуть.

Наставник же, слушая их, мрачнел на глазах. И махнуть рукой ему явно не хотелось. Я испытал легкое злорадство, и тут же подавил его, когда боевик повернулся ко мне.

— Как ты?

Этот вопрос застал меня врасплох. Я ожидал, что он захочет узнать мою версию происшедшего, которая, кстати, от слов мальчишек почти не отличалась, но не вопроса о моем самочувствии.

Честно прислушался к себе, и ответил:

— Уже нормально.

А чего врать? Наставник Одран не Шела, с помощью приставать не станет. Боевик кивнул, принимая к сведению мой ответ, и повернулся к своим ученикам.

— Теперь вы. Вы хоть понимаете, что вы наделали?

Вроде бы и не громко спросил. Ласково. Но вдруг стало ясно — маг зол. Он просто в бешенстве. Обвел троих провинившихся школяров взглядом и заговорил. Размеренно. Спокойно.

О том, что мои противники, выпускники-третьекурсники, напали школяра первого года обучения.

Напали втроем на одного. Подло, со спины. Наплевали и на запрет директора, и на кодекс чести боевого мага. Более того, они собирались применить магию в драке — что строжайше запрещено уставом школы. Они забыли все, что два с лишним года вбивал в их головы наставник Одран.

Еще бы боевик не был в бешенстве.

Маг повернулся ко мне:

— Ты свободен, — и, кивнув своим подопечным, скомандовал. — За мной!

И, развернувшись, вышел в основной коридор, из которого и появился.

Свободен так свободен. Я пожал плечами, и пошел к себе.

Сами перли — сами и напоролись…

Интересно, куда, все же наставник Одран шел на ночь глядя?

Если мы своей несостоявшейся дракой испортили ему вечер, то я парням не завидую. Расстроенные планы еще никому не добавляли благодушия.

* * *

Идея заглянуть на огонек к наставнику боевиков появилась у меня давненько, а вчерашний разговор насчет кошмаров меня в ней только укрепил. Но страшно было. Наставник Одран, при желании, мог напугать до нервной икоты весь Брейден, со всеми его жутищами — очень уж он непростого характера мужик. Он до школы где только не побывал, видел многое и вообще впечатление производил зверя матерого, бывалого. И лезть к нему с советами, как следует воспитывать будущих боевых магов, было чревато. Хотя бы потому, что у целителей тоже была предусмотренная учебным расписанием физическая подготовка. Как правило, сам маг до занятий с нами не снисходил, присылал кого-нибудь из старших личных учеников, но, если его как следует разозлить, мог и исключение сделать. Бывали прецеденты.