Книга У темного-темного леса, страница 48 – Любовь Ремезова, Дарья Снежная

Этот выстрел удался лучше, я сама это ощутила — стрела сорвалась вперед с упругой силой, обещающей ровный полет, а не скорое падение. Вот только, прошла бы она чуть правее мишени, если бы ни таинственная сила, подправившая направление, заданное мной.

Рассматривая дрожащий хвостовик восьмой стрелы, я почувствовала, что в душе моей шевелятся смутные подозрения.

Не дожидаясь команды от Кайдена, я сделала два последних на сегодня выстрела, и оба — с одинаково хорошим результатом.

Подозрения в моей душе сменила твердая уверенность.

Хорошо, все же, иметь родню в Лесу. Например, бабушку. Тесно связанную с ветром заботливую бабушку.

Заботливая бабушка — залог вашей меткости!

…кошелка старая.

Мы с Кайденом переглянулись и, не сговариваясь, принялись собираться. Он пошел за стрелами к дереву, а я, уперев лук в землю и своим весом надавив на один из рогов, сняла со специальной засечки петельку тетивы. Отпустила, и дерево, уставшее быть согнутым, с облегчением выпрямилось.

— Подожди! — окликнул меня Кайден, когда я собралась убрать свернутую тетиву в сумку.

Я подняла голову, и вопросительно посмотрела на него. Кайден поднял с поваленного бревна свою куртку, и достал из-под нее какой-то предмет. Когда он протянул его мне, я увидела, что это колчан. Сшитые вместе два куска жесткой кожи, длинный плетеный ремень и «язык», защищающий от дождя содержимое.

Я смутилась, невесть отчего, и моего самообладания хватило лишь на то, чтобы пробормотать:

— Благодарю! А мне и отдариться нечем…

И получить в ответ широкую ухмылку:

— Да было бы за что! На практике время было свободное — вот и сделал.

Странно, но от этих слов я смутилась еще больше.

И, неожиданно для самой себя, я встала на цыпочки и, прижимая к сердцу дорогой подарок, коснулась губами мужской щеки. На короткое мгновенье, и сразу отступила, отвернулась, сделав вид, что ничего необычного не произошло, и вообще — ничего не было.

С удивившей меня саму ловкостью, я засунула в колчан лук и стрелы, убрала тетиву. Перекинула через плечо ремень и подхватила свою старенькую сумку. И лишь тогда решилась обернуться к Кайдену:

— Ну что, пойдем, что ли? Ты готов?

Он стоял, как и стоял. Даже не шевельнулся с того мига, как я отвернулась. От моего вопроса он будто очнулся, и подхватив с бревна свою куртку, буркнул:

— Да, пойдем!

И мы пошли. А я сделала себе зарубку на память — еще раз наведаться в березовую рощу. А то одна карга совсем совесть потеряла. Ну, или что там у этих фейри её заменяет?

Мы шли по лесу в тишине. Вид у лучника сделался совсем смурной. Он шел чуть впереди — вроде и со мной, а вроде и отдельно. Может, вспомнил дурное что? Состояние его все же значительно улучшилось по сравнению с тем, в котором он прибыл в школу, но расслабляться не стоило, до исцеления еще далеко, да и отъезд на практику и мое перед этим увиливание от обязанностей могли сказаться.

— Кайден, а тебе раньше доводилось учить?

— Было дело, — он отозвался неохотно, каким-то шестым чувством всякий раз понимая, когда я вытягиваю его на разговор в лечебных целях.

— А кого?

— Молокососов одних в городской дружине. Недолго, правда.

— Почему недолго? — Я ускорила шаг, нагоняя его.

— Уволили.

— За что?

— Да так…

— Ну расскажи! — пусть вытягивать ответы из него приходилось клещами, он их, тем не менее, давал. А ведь раньше дерево было легче разговорить! Особенно когда оно — дриада.

— Командира с верхушки башни свесил, — буднично признался Кайден.

— Как свесил?! — ахнула я.

— За грудки.

— Ты чокнутый. — Уточнять, что восклицание не было конкретизирующим вопросом, я не стала.

— Именно с этими словами меня из дружины и выперли.

— И что ты дальше делал?

— Да ничего, втащил обратно. Не убивать же за идиотизм-то.

В голову стало закрадываться подозрение, что кое-кто надо мной издевается.

— Когда из дружины уволили!

— А. Наемничать пошел. Сначала нанялся к лордику одному, он как раз на границу отбывал, а потом примкнул к отряду известному… Там отличные лучники обитали, и слава у них громкая была. Так что, когда меня после одной стычки в пограничье позвали к «Веселым Братьям», я пошел.

— А лордик что?

— Да ничего, отпустил. Еще и денег сверх положенного дал!

— Кажется, я понимаю его мотивы… — пробормотала я себе под нос.

Лес расступился, открывая перед нами стены школы — серые снизу и выбеленные с темными перекрестьями балок на верхних этажах. Сердце кольнуло тревогой — показалось, или раньше расстояние до этих стен было больше? Я сделала пару шагов и поняла, что Кайден отстал.

— Ты иди, — бросил он в ответ на немой вопрос в моем взгляде. — Я еще постреляю.

Я готова была поклясться, что пауза перед последним словом мне не примерещилась. Молча крутанувшись на пятках и зло стиснув тетиву на груди, я зашагала в школу, чувствуя спиной какой-то тяжелый взгляд.

— Постреляет он! — фырчала я спустя полчаса, яростно намешивая в миске очередное «орудие» в борьбе с веснушками. — Знаю я его «постреляю»!

Нольвенн валялась на кровати и смотрела на меня с явным сочувствием. И еще более явной умиленной насмешкой. Мои душевные терзания ее одновременно и огорчали, и радовали — дождалась же! Наконец-то!

— Скажи, тебе когда-нибудь мужчины изменяли?..

— Ну… Шела, я могу тебя утешить! — Я уставилась на подругу с надеждой. — Формально — это не измена! — выдала Нольвенн и едва успела пригнуться, когда в неё полетела миска с медом и пророщенными ростками пшеницы.

— Ну вот, посмотри, что ты наделала! — расстроенного сказала я, обозрев комнату, заляпаную пятнами маски. — И как теперь это все отмывать?

Подруга, выглянула из-под одеяла, ошарашенно хлопая ресницами.

То, что у Элары были новости, стало ясно всему шестому целительскому курсу, когда она влетела на урок по истории лекарского дела с десятиминутным опозданием, красная, запыхавшаяся и с глазами, выражение которых могло сулить как вселенскую катастрофу так и свалившееся на нас неземное счастье. Если бы историю вела наставница Мадален, выставила бы за дверь нерадивую, но наставник Бельтрам только сухо покачал головой да махнул рукой — садись, мол, да побыстрее. И сокурсница верткой рыбешкой нырнула на свободное место рядом со мной. Однокашники наградили меня завистливыми взглядами, а класс вновь наполнил глубокий, объемный голос наставника, сегодня вещающего нам об открытиях, сделанных во время величайших катастроф в истории человечества.