Книга У темного-темного леса, страница 64 – Любовь Ремезова, Дарья Снежная

Я вдохнула. Выдохнула. Начала еще раз:

— Сила Брейдена велика и мы преклоняемся перед ее могуществом. Между школой и лесом до сих пор царил мир… — в толпе фейри раздалось несколько скептических фырканий, одно из которых исходило от ланнан-ши. Лесовичка таращилась на Кайдена, неприкрыто облизываясь, и соблазнилась уж точно не на его мужскую красоту. — Мы понимаем, что не имеем никакого права просить вас пересмотреть условия Договора, а потому пришли молить о другом. Об отсрочке. В школу прибыл королевский дознаватель, сильный, опытный маг, он наверняка найдет убийцу в самое ближайшее время… но этого времени у кого-то из нас нет. За все годы ее существования школа все же приносила лесу пользу и никогда не нарушала установленных границ, так может быть, мы все же заслужили толику милосердия?..

Я выдохлась, исчерпав запас красноречия, которое в общем-то никогда не было моей сильной стороной. На фейри мой дар не распространялся, то ли потому, что у них не было души, то ли потому, что лечить ее не был никакой необходимости и эти существа всегда пребывали в полной гармонии с собой. Поэтому о настроении, царящем в их нестройных рядах оставалось только гадать.

— Отсрочку, говоришь?.. Ну, будет вам отсрочка.

Я удивленно сморгнула, не поверив ушам. Так просто? Поймала взгляд Лавены. Та мрачно смотрела себе под ноги, сжав губы в тонкую недовольную полоску, чем окончательно выбила меня из колеи. Это же хорошо, разве нет?

— Завтра никто не умрет, — продолжил один из пней. — И через неделю тоже. Договор рушится, девочка, и Брейден теперь может позволить себе ускорить неизбежное. И долгожданное. Он не будет забирать кровь — и Договор без поддержки растает, как утренний туман над Озером Фей. Нам не нужна больше ваша кровь по капельке, мы заберем все.

Я сглотнула. «Хорошо» обернулась негаданным «паршиво». Кайден тоже ошарашенно молчал, окончательно растеряв все слова, которыми хотел уговаривать лесной народ. Да теперь было ясно, что не было смысла и пытаться. Лес уже все решил и решением своим доволен. А что на встречу согласились — когда это фейри упускали возможность подурачить людское племя. Разве не весело обнадежить школяров, заманить их в чащу, а потом сообщить такую весть? Несомненно, крайне весело.

Не дающая мне покоя ланнан-ши так и продолжала скалиться, нервируя до дрожи.

— Идите-ка вы отсюда, детки, — в голосе Старшего слышалась неприкрытая издевка. — Не заблудитесь только.

— Погоди-ка, — другой пень его перебил, качнулся вперед, и вот на траву уже ступил мужчина — золотые кудри, могучий торс… и глаза, излучающие зеленый свет. — Ты иди, — короткий кивок в сторону Кайдена. — А она пусть останется.

У меня дар речи пропал на мгновение, а когда обрелся…

— Иди ты в… пень! — взвилась я, сообразив, на что этот замшелый решил покуситься. Все почтение перед лесными князьями мгновенно куда-то испарилось, оставив кипучую злость.

…А родной мужской голос рядом образно и емко объяснил, чем он там может заняться.

По лесной толпе пробежал гул недовольных голосов, сменяющийся шипением и присвистом. Однако Старший только ухмыльнулся и сделал шаг вперед. Обзор мне тут же загородила широкая спина, обтянутая зеленой курткой.

— Отвяжись. Она тебя не хочет.

Несмотря на заливающую сознание злость — поиздевались, втащили среди ночи, выставили дураками, а теперь еще и в полюбовники набиваются?! — я ощутила, как просыпается в Кайдене древняя сила, грозящая смертью всему живому. И тут же удивилась — как раньше-то не чувствовала?

— Она — женщина, — пень продолжал улыбаться. — Человеческих женщин не спрашивают.

— Да я ж тебя…

Я хотела было сунуться вперед, чтобы этому наглому что-нибудь повыцарапывать, но рука лучника перегородила мне дорогу.

— Она — моя женщина. — Веско припечаталось в воздухе.

Старший замер, будто на стену напоролся. Даже я слегка обалдела.

— Ты заявляешь на нее права? — зелень глаз опасно сощурилась.

— Да.

Пень помедлил, а затем словно нехотя произнес:

— Жизнь и счастье ее для тебя наивысшая ценность?

— Да.

Ох, Кайден. Что ж ты делаешь, не к добру это…

— И готов доказать это каждому, кто усомнится, кровью своей иль чужой?

— Да.

Теперь взгляды всех присутствующих устремились на меня. Я поежилась и отыскала Лавену. На лице прабабки беспокойство смешалось с плохо скрываемым… ликованием?

— Ты, девица, признаешь право этого мужчины называть себя твоим покровителем и защитником? — Вопрос был задан уже другим пнем и здорово поубавил моей злой прыти. Было ощущение, что нас, словно корабль, затягивает в водоворот, путь из которого только один — пучина морская.

— Д-да, — отозвалась я, запнувшись. А выбор-то какой? Судя по всему, мы тут нежданно-негаданно на какой-то обычай лесной напоролись, может, и повезет? Побормочут свои ритуальные фразы и отпустят с миром? Фейри древние обычаи чтут как законы. Вот только фраза про кровь мне не очень нравилась…

Лица собравшихся фейри разом поскучнели. Только Лавена, не в пример им, смотрела на спины Старших с торжеством. Я, так и не поняв, что именно сейчас случилось уже почти уверилась — обошлось. Ну и слава богам! А завтра выпытаю у бабки, что это за ритуал такой…

Идеально прекрасные черты Старшего исказила злобная дикая гримаса и слова шипением сорвались с его языка:

— Тогда докажи свое право!

Разочарованную тишину на поляне сменил многоголосый гомон — возмущенный, ошарашеный насмешливый. Кайден раньше меня понял, что имеет ввиду лесовик, и, скрестив руки на груди, отрезал:

— А и докажу. По человеческому обычаю, коль ты к ней как человек сунулся, — после чего плавным неторопливым движением вытащил свой охотничий нож. У меня екнуло сердце.

Пень брезгливо поморщился, но кивнул. А потом, ощерившись, выдвинул свое условие:

— До смерти.

— Э, нет. — Прежде, чем я успела ужаснуться, Кайден насмешливо покачал головой. — За идиота меня держишь? Простым железом тебя не убить. А буду пытаться убить, у вас тут пол леса сгорит.

— Хорошо, — покладисто кивнул Старший, и веяло от этого согласия недобрым. — Тогда до удара, который станет для человека смертельным.

— Идет, — сказал этот безумец и шагнул вперед.

Я, даже не успев подумать, качнулась было следом (остановить? Заслонить? Схватить и утащить куда подальше?), но тут предплечье стиснули хрупкие пальцы, чувствительно впившись когтями в кожу сквозь ткань платья.

— Не вмешивайся, хуже будет, — прошипела Лавена над ухом, стремительным порывом ветра оказавшись вдруг за моей спиной.

Вырваться из цепких ручек юной старушки мало кому удавалось, поэтому мне оставалось только беспомощно смотреть, как поединщики сближаются.