Онлайн книга «Нож »
|
Харри медленно кивал. – Или… – сказал он, ощущая, что мозгу не хватает кислорода, – тот человек знал, что камера находится здесь. – Согласен. Кому ты об этом рассказывал? – Никому. – Голос Харри стал сиплым. Он не сразу понял, в чем дело, что именно так наполняет болью его грудь и стремится прорваться наружу. Может, он просыпается? – Абсолютно никому. Да и фотоловушку я устанавливал под покровом ночи, так что никто меня не видел. Ни один человек, во всяком случае. Теперь Харри понял, что именно рвалось наружу. Вороний крик. Плач сумасшедшего. Смех. Глава 9
В половине третьего дня немногочисленные постоянные посетители без особого интереса посмотрели в сторону открывающихся дверей ресторана «Шрёдер». Пожалуй, «ресторан» – это громко сказано: хотя тут и подавали типичную норвежскую еду, такую как бекон с соусом, но основными блюдами в «Шрёдере» все-таки были пиво и вино. Это питейное заведение с выкрашенными коричневой краской стенами располагалось на улице Вальдемара Тране еще с середины пятидесятых годов, а с середины девяностых стало постоянным прибежищем Харри. С перерывом на те несколько лет, которые он прожил у Ракели в Хольменколлене. Но теперь он вернулся. Харри выбрал столик у окна и плюхнулся на скамейку. Скамейка была новой. В остальном же интерьер заведения за последние двадцать лет не изменился: те же столы и стулья, тот же потолок из цветного стекла, те же картины Сигурда Фоснеса с видами Осло, и даже скатерти (внизу красная, а сверху по диагонали положена белая) были теми же самыми. Первое изменение, произошедшее на памяти Харри, случилось в 2004 году после вступления в силу закона о курении. Тогда весь ресторан заново покрасили, чтобы избавиться от запаха табака. Краску выбрали того же самого цвета, что и раньше. А запах табака так до конца и не выветрился. Он посмотрел на телефон, но Олег еще не ответил на его сообщение с просьбой перезвонить – скорее всего, сидел в самолете. – Это ужасно, Харри, – сказала Нина, убирая со стола, за который он сел, две пустые полулитровые кружки из-под пива. – Только что прочитала в Интернете про Ракель. Она вытерла свободную руку о фартук и посмотрела на него сверху вниз: – Как ты? – Спасибо, плохо, – ответил Харри. Значит, стервятники уже обнародовали имя жертвы. Наверняка они уже где-нибудь отыскали фотографию Ракели. И конечно, фото Харри Холе, коих немало в их архивах. На некоторых из этих снимков он смотрелся настолько страшно, что Ракель просила его в следующий раз немного попозировать. Сама же она всегда выглядела на фотографиях просто замечательно, не прилагая к этому ни малейших усилий. Ракель вообще отличается редкой фотогеничностью. Вернее, отличалась. Черт. – Кофе? – Нет, Нина, сегодня принеси мне пива. – Я все понимаю, но, Харри, как же так? Сколько лет я уже не наливала тебе спиртного? – Много, Нина. И я ценю твою заботу. Но… я не могу проснуться, понимаешь? – Проснуться? – Если я отправлюсь в заведение, где есть крепкие напитки, то напьюсь сегодня до смерти. – Ты пришел сюда, потому что здесь подают только пиво? – И еще потому, что отсюда я найду дорогу домой с закрытыми глазами. Официантка нахмурилась. Некоторое время она продолжала молча стоять и смотреть на него с беспокойством и задумчивостью. А потом глубоко вздохнула: – Хорошо, Харри. Но тогда давай договоримся: я сама решу, когда тебе будет достаточно. – Мне никогда не будет достаточно, Нина. – Я знаю. Но думаю, ты пришел сюда, потому что хочешь, чтобы тебе наливал человек, на которого ты можешь положиться. – Может быть. Нина ушла и вернулась с полулитровой кружкой, которую поставила на стол перед Харри. – Только медленно, – сказала она. – Пей медленно. Где-то на середине третьей кружки дверь снова отворилась. Харри отметил, что поднявшие головы завсегдатаи «Шрёдера» не опустили их вновь, а следили глазами за длинными, обтянутыми кожей ногами, пока новая посетительница не дошла до столика Харри и не села на стул. – Ты не отвечаешь на звонки, – сказала женщина, отмахнувшись от двинувшейся было в ее сторону Нины. – Выключил мобильник. Начали названивать журналюги. – Пока что обнародовали только имя жертвы, не фамилию, но столько народу на пресс-конференции я в последний раз видела, когда мы раскрыли дело вампириста. И частично по этой причине начальник полиции решил тебя временно отстранить. – Что? Я понимаю, что мне не дадут заниматься именно этим делом, но ты хочешь сказать, что меня полностью отстраняют от работы? Неужели потому, что пресса пишет об убийстве? – Потому что тебе не дадут работать спокойно, чем бы ты ни занимался, а нам сейчас не нужна твоя несобранность. – И?.. – Что «и»? – Договаривай. – Харри поднес кружку ко рту. – Это все. – Нет, не все. Ты забыла про политику. Давай излагай. Катрина тяжело вздохнула: – После включения коммун Берум и Аскер в полицейский округ Осло мы отвечаем за одну пятую часть населения Норвегии. Два года назад результаты социологических опросов показывали, что восемьдесят шесть процентов этого населения доверяют нам. Однако из-за нескольких неудачных дел данный показатель снизился до шестидесяти пяти процентов. И поэтому нашего дорогого начальника полиции Гуннара Хагена вызвали на ковер к нашему не слишком дорогому министру юстиции Микаэлю Бельману. Короче говоря, Полицейскому управлению Осло и лично Хагену в настоящее время меньше всего нужно, чтобы газеты опубликовали интервью с разъяренным полицейским, находящимся на службе в пьяном виде. – Ты кое-что забыла. С разъяренным и пьяным параноиком. – Харри откинул голову назад и опустошил кружку. – Пожалуйста, не надо больше паранойи, Харри. Я разговаривала с Винтером из Крипоса. Следов Финне там не обнаружено. – А какие следы обнаружены? – Вообще никаких. – Быть того не может. В доме совершено убийство. – Харри подал знак Нине, что готов к следующей кружке. – А что говорят судмедэксперты? Можешь ты мне это рассказать? – Ладно, – сдалась Катрина. – Ракель скончалась в результате удара ножом в шею. Удар пришелся в дыхательный центр в medulla oblongata [15] между верхним шейным позвонком и черепом. Она скончалась мгновенно. – Я не спросил Бьёрна о двух других, – произнес Харри. – О чем ты говоришь? |