Книга Вавилон, страница 165 – Маргита Фигули

— Нестерпимая мука, нестерпимая мука, тут и с ума сойти недолго. Персы под стенами Вавилона, а я последний в роду… последний в роду… Ну как тут не сойти с ума?

Волоча ноги, Валтасар вышел из опочивальни. Он, переходил из комнаты в комнату, ужасая стражу своим видом. Один из военачальников вызвался пристегнуть ему цепь — знак царского достоинства.

Валтасар отмахнулся:

— Прочь с дороги!

И зашагал дальше, не видя и не зная, куда и зачем.

Бессвязно бормоча что-то, со страдальческой гримасой, слонялся он по дворцовым анфиладам и галереям — от двери к двери, от ворот до ворот. Наконец, после долгих раздумий, безжалостно сверливших его мозг, после бесконечных вздохов, сотрясавших его грудь, он остановился и тупо захохотал.

— Этот иудейский лев наущает ее молиться Ягве. Бесстыдник! Верно, он и сам не верит, что его бог способен исцелить царицу от женской немочи. Живой бог, податель чудес! Мошенник он! Мошенник, почище Мардука. Ягве, если правда то, что говорит о тебе пророк Даниил, порази ты меня на этом месте. Яви чудо, и пусть не буду я с этой минуты царем халдейским. Пусть обращусь я в гада, ползающего по камням в темных недрах преисподней. Да обращусь я в прах земной или песчинку в пустыне. Да отнимется у меня язык, коим поношу тебя, поношу от всего сердца, от всей души.

Он дрожал всем телом, рот его перекосило от нестерпимой пытки.

— Что, не можешь, нет у тебя власти надо мной? Да и как ты явишь чудо мне, коли не способен явить его тем, кто верует в тебя? Мечи моих воинов косят их, как траву. Ты посулил им вызволенье из моего плена, я же приказал перебить их всех до единого. Кого поведешь ты назад в Иерусалим? Кого, отвечай?

Говори, коли ты могуществен, могущественнее вавилонского царя!

Молчание было ему ответом, но тишина не утолила скорби сердца. Валтасар обессилел, он уже не мог ни ходить, ни кричать. Он прислонился к стене возле лестницы, затем в изнеможении опустился на каменное кресло, высеченное в виде сидящего льва. Слабость и безмерная усталость сковали его тело.

— Не найти мне покоя, — шептал царь, — не будет мне покоя, пока я не уничтожу их всех, всех, начиная с седоволосых стариков и кончая грудными младенцами. Истреблю, как огонь — вредоносную саранчу.

Он уронил голову на грудь и на мгновенье впал в забытье.

Но волнение не дало ему усидеть не месте, Валтасар поднялся и стал спускаться по лестнице, осторожно и медленно — точно после тяжелой болезни — переставляя ноги по каменным ступеням. Шатаясь, вышел он в пустой коридор. Вскоре царь увидел за углом две скорчившиеся фигуры. Это были прислужницы. Они давно наблюдали за ним и теперь в ужасе кинулись в помещение для слуг с вестью о том, что боги лишили царя рассудка. Бросив работу, слуги исподтишка следили за Валтасаром. Царь был без меча и нагрудной царской цепи, одежда болталась на нем, как на палке, цепь позвякивала в безвольно опущенной руке.

Неожиданно для себя Валтасар очутился перед входом в тронный зал и из-за спин воинов, охранявших зал, увидел, что советники уже собрались и с нетерпением ждут его появления. Царь стремительно вошел в зал, но, заметив удивление на лицах собравшихся, остановился, оглядел свой непристойный наряд и, словно оправдываясь, глухо проговорил:

— Меня постигла великая скорбь.

Закрыв глаза тыльной стороной ладони, он подошел к трону, сел, сгорбившись и расставив ноги. Затем, нагнувшись еще ниже, облокотился на правое колено. В руке его покачивалась золотая цепь, распахнувшаяся мантия обнажала волосатую грудь.

Покрасневший от неловкости за цари Набусардар знаком приказал одному из советников привести одежду Валтасара в надлежащий порядок. Не к лицу государю сидеть здесь растерзанным, выставляя себя на посмешище.

Валтасар махнул рукой:

— Не нужно… Что толку? — По щеке его покатилась слеза.

— Царь, — кинулся к нему Набусардар. — Что произошло? Не можем ли мы помочь твоему горю?

— О, — простонал Валтасар, но тут же распрямился и обвел приближенных темными, зияющими, как пропасть, глазами. — Все ли в сборе? — спросил он, не ответив.

— Да.

— О чем у нас нынче речь, мои верные?

— Надобно отрядить послов к фараону, — ответил Набусардар.

— Да, да, да, и чем скорее, тем лучше, немедля! Египетское войско должно ударить по Киру с тыла… Кроме того, — Валтасар замялся, — есть у меня к фараону особая просьба… Он один может рассеять скорбь моего сердца. — Живет при его дворе знаток, что… исцеляет от бесплодия и возвращает несчастным женам их женское естество. Нет, этого он им не скажет. Сановники не смеют знать, что с его смертью оборвется род Набонидов. — …фараон должен исполнить мою просьбу и прислать лекаря с нашими гонцами, не то…

Туча, залегшая в морщинах на лбу, сгустилась еще больше.

Полупризнание Валтасара не раскрыло его тайны. Уж не страдает ли царь неизлечимой болезнью?

Судья Идин-Амуррум заговорил первым, пока остальные размышляли:

— Дозволь заметить, царь, — проговорил он, — если послы и доберутся до страны Мусури, кто поручится, что им удастся вернуться обратно? Нами только что получена весть о падении Ура и Урука. Войска Кира отрезали все дороги, можно предполагать, что у них в руках и Средняя дорога, кратчайшая из тех, что ведут через арабские провинции прямо в Египет.

Валтасар помертвел.

— Так, значит, Ур и Урук тоже? Но ведь персов на юге не было, Кир продвигался с севера.

— Сегодня нам донесли, что часть войска он незаметно перебросил через арабские провинции.

— Но ведь арабские провинции тоже принадлежат Халдейской империи! — вознегодовал царь.

— Большинство переметнулось на сторону врага, — заметил Набусардар, — с их помощью Кир овладел У ром и Уруком. Аравия, как и следовало ожидать, потеряна для нас. Очевидно, Кир не поскупился на посулы. Но это не сломит нашу волю. Речь идет о Вавилоне, а Вавилон укреплен надежно.

— Стало быть, и Урук? — переспросил Валтасар. — Неужто наместнику Урука недоставало войска для защиты?

— Честь и слава наместнику Урука во веки веков! — воскликнул Набусардар. — Когда он увидел, что придется сдать город превосходящим силам врага, то приказал поджечь дворец и вместе со всей семьей бросился в огонь, не дался живым этим хищникам.

— Да зовется он отныне великим князем, наместник Урука. Его имя я прикажу занести в царские анналы.

— Да послужит он нам примером, — подхватил наместник Борсиппы, но голос его прозвучал неискренне.

— Ур и Урук, говорите вы, — покачал головой Валтасар, — значит, Средняя дорога тоже в руках Кира из Анзана?

— Да, — ответил начальник конников, — но пусть тревога не сокрушает тебя. Среди моих всадников есть один, о нем говорят, что его не догонит ни самый быстроногий жеребец, ни самая быстрая стрела. Отправь его гонцом вместе с послами к фараону. Жизнью ручаюсь, он доберется до Египта и возвратится к тебе с папирусом, в коем будет изъявлена воля правителя страны Мусури.