Онлайн книга «Самая страшная книга. Призраки»
|
Покинув библиотеку, Олег занялся своей внешностью. Постригся в парикмахерской на Советской улице. Купил футболку, красную, с синими полосами. Сбрил щетину. Полчаса тер кожу мочалкой. У душевой кабинки не было створки: до отъезда в столицу Олег разбил ее кулаком, поссорившись с папой. Повредил запястье, пришлось зашивать сухожилия в районной больнице. «Псих», – подумал он, придирчиво осматривая себя в зеркале. Втянул живот, ущипнул за сало на боку. Не жирный, но упитанный, что пока еще поправимо. Он лег на кафель в ванной и двадцать раз отжался, а после снова принял душ. Ему было приятно, что Надя тоже готовилась. Сделала прическу, надела праздничное бирюзовое платье с порхающим подолом. Аромат духов вдохновлял и пьянил. Беседа текла как ручей. – Но у тебя должны были быть отношения к тридцати, – настаивала Надя. – Ну что-то бывало в молодости. – Старикашка! Разве в Москве мало девчонок? – Угу. И они, конечно, мечтают о деревенщине. – Не смей так говорить про Свяжено. Он был поселком городского типа. И вновь будет – я в это верю. – За статус ПГТ! – Мэйк Свяжено грэйт эгейн. Он отхлебнул пепси. Надя прищурилась: – Ты же не из-за меня алкоголь не пьешь? – Нет. Но я что-то зачастил со спиртным. Пора сбавлять обороты. Завибрировал телефон. Звонили по поводу жилья. – Я не в Москве и не знаю, когда приеду. Он перенаправил звонивших коллеге. Надя поглаживала бутоны подаренного им букета. – Не заскучаешь у нас? – Вряд ли, – честно сказал он. – А ты? – Олег уперся локтями в стол. – Твои отношения? – Встречалась в универе с мальчиком. Баловство. А здесь все парни… как бы их не обидеть… Олег вспомнил Глеба, стреляющего мелочь на трассе. Артура в тюрьме и покойных Мотю с Кузей. Но был и иной пример: сержант Самсонов, типаж русского богатыря. – Гопники, – подсказал Олег, – но я и сам гопник. – Нет! – запротестовала Надя. – Да ты приглядись, – он оскалился, присвистнув в прореху между зубами. – С гопниками не знакомишься в библиотеке. – А в туалете? – улыбка увяла на его губах. – Блин, прости, вырвалось… – О, не парься, – отмахнулась она, – я научилась воспринимать тот случай спокойно. Не возненавидела мужчин. Не замкнулась. Кажется, моя психика выстояла. Я была наивной дурочкой, которая считала, что все люди – мои друзья. И пошла за незнакомцем. – Пошла? – Родители работали допоздна, а я гуляла в парке. Этот мужик появился из ниоткуда и сказал, что моей маме нужна помощь, что она вывихнула ногу или что-то типа того. Классика. Возле туалета вообще не бывает людей. Как будто там сумеречная зона. – Какая зона? – Сериал есть такой. Гораздо любопытнее, как ты очутился в туалете. – Что же… – он откинулся на спинку стула и рассказал ей про Игру. Заканчивал историю уже на улице – бар закрывался в девять. Темнело, и они шли по Гагарина, по Ленина и Зои Космодемьянской. Вечер был теплым, насыщенным смолянистыми ароматами, а сочная зелень не успела выгореть под палящим солнцем. В домах за штакетником ссорились герои телешоу. Олег опять защитил Надю: от озлобленного гуся, выскочившего на тропинку. – Получается, это и Влада спасла меня? – Именно. – Я помню, как она пропала. Отец и другие соседи искали ее несколько недель. А на столбах висели фотографии. – Ее исчезновение все изменило, – в прореженной фонарями темноте Олег позволил себе быть откровенным, – меня, родаков. Они сломались. И развелись. – Не представляю, что ты пережил. Он подал Наде руку, помогая перепрыгнуть канаву. – К реке? – Идем. Полная луна куталась в облачные меха, а второе светило плавало на поверхности Мартовки, как подтаявшее масло. Рогоз жужжал насекомыми, приходилось аплодировать комариной скрипке и хлопать себя по шее и плечам. – Ты обещал рассказать про книгу. Что в ней такого? – Хорошо, – он помассировал переносицу, концентрируясь, – но я начну издалека. – Некуда торопиться. – Я учился в девятом классе. Владе, соответственно, исполнилось семь. Родители повезли нас на весенние каникулы в Москву. Макдоналдс, пиццерия, развлекательные комплексы… было круто. Иногда я приглядывал за сестрой. В доме, где мы гостили, была арка. И как-то мы возвращались с прогулки, я и малявка. В арке стоял грузовик, кабиной к проспекту. Нам надо было протиснуться между ним и стеной арки и свернуть налево, пройдя мимо кузова. Влада шла, лепеча о своем, и вдруг, будто ее ударили, замерла и схватила меня за рукав. Она побледнела, глаза были такими испуганными. Просто вцепилась в меня и сказала жалобно: бам! А через секунду раздался жуткий грохот. Находившийся в кузове идиот, нарушая все нормы безопасности, опрокинул во двор груду листового железа. Килограммов двести, не меньше. Если бы я не замешкался, металлолом раскроил бы мне череп. – То есть Влада заметила, как выкидывают листы? – Нет, – невесело улыбнулся Олег, – кузов был выдвинут во двор. Из арки этого никак не заметишь. – А шум? – Не было шума. – Но тогда… Олег мягко перебил: – Я назвал это первым чудом. Было еще три. А может, больше. Я не беру во внимание те моменты, когда Влада анестезировала. Если у меня или у мамы что-то болело, она просто смотрела на нас, и боль утихала. – Невероятно. – Да. Он поведал Наде про спасение будущего сержанта Самсонова, про то, как едва не укололся героином, и, наконец, про апрельскую Игру, которая привела его в подвальный туалет. – Она была ясновидящей? Ты на это намекаешь? – А как считаешь ты? – Блин, – восхищенно сказала Надя, – по-моему, твоя сестра была святой. – Постой с выводами. Теперь о книге… Они поднялись на холм. Мартовка извивалась внизу, ее гладкое длинное тело скользило перекатами. По бережку петляли мостки, сооруженные из сгнивших дверных полотен. Грязь растрескалась, как крокодилья шкура. – О черт, – прошептала Надя, – ты играешь в ее игру десять лет спустя. – Да, и прошел два задания. Мэри Поппинс – прозвище, придуманное сестрой для санитарки на барельефе. «ТО 118» – сто восемнадцатая страница «Таинственного острова». – И что было на этой странице? – Надпись: «Храм тридцати трех чихов». |