Онлайн книга «Самая страшная книга. Призраки»
|
Казалось, женщины наслаждаются, перечисляя кошмарные подробности чужого несчастья. В голосе звучало нескрываемое удовольствие, будто утоленный голод. – Умер как пес в подъезде, – приговаривала старуха с кондором. – Кровушкой истек, холодненький, покойничек теперь, совсем покойничек… Инна резко захлопнула створки окна. И вновь в последний момент услышала: – Шалава! Настали долгожданные выходные. Погода стояла прекрасная, в окна лился запах цветущих растений. Инна выпорхнула из съемной квартиры, напевая под нос незатейливую песенку. С утра ей позвонил Емельянинов, предложил показать Москву. Самое время продемонстрировать шикарное синее платьице, привезенное с малой родины. Оно отлично сидело на ней, подчеркивая достоинства фигуры. А как соблазнительно обтягивало попку! Крайне довольная собой, Инна стучала каблучками о ступеньки подъезда. Между вторым и третьим этажами цокающий ритм сбился. Она остановилась перед группой парней, рассевшихся на перилах и преградивших ей путь. Типичные завсегдатаи обгаженных постсоветских подъездов, короткостриженые, худые, с криминальной мглой в глазах. С передающимися от старшего к младшему брату замашками завсегдатаев российских тюрем. Сердце Инны застучало быстрее. Она ощутила на себе насмешливые, оценивающие и одновременно презрительные взгляды. Пожалела, что у платья такой глубокий вырез. «Это просто малолетки, – подумала девушка, – они ничего мне не сделают». – Пропустите, – потребовала она. Самый старший из парней, лет девятнадцати, ощерился желтозубой улыбкой. Он был по-своему красив, с нервными чертами лица и повадками волчонка. Их глаза встретились. Глаза парня были задумчивыми и даже печальными, что контрастировало с его ухмылкой. – Пропусти, – повторила она твердо. – Никто не держит, – сказал он и махнул рукой, вали, мол. На предплечье парня она разглядела синюю наколку: «Талый». В памяти всплыли слова старух: «Лешка Талый кровушкой истек, покойничек теперь, совсем покойничек»… Инна прошла сквозь строй парней. Они проводили ее улюлюканьем и свистом. Только красивый мальчик с наколкой не свистел. Выходные удались на славу – Вова Емельянинов оказался очень веселым и остроумным собеседником, к тому же, судя по всему, отнюдь не бедным женихом. Для консультанта из супермаркета – очень небедным. Жаль, домой не позвал, да и она, вернувшись в Подмосковье, пожалела, что не пригласила его к себе. В чужой квартире, в чужом городе ей жутко захотелось ощутить на себе сильные мужские руки. Всю ночь во дворе кто-то хрипло смеялся. Началась рабочая неделя. Ежедневно ее встречали во дворе деревянный чебурашка и три неизменные фигуры на лавочке. Она старалась пройти мимо них быстро, но обрывки фраз все равно доносились до ее ушей. Это были всегда какие-нибудь гадости, мерзкие факты из чьих-то биографий, истории смертей. – Маринка-то с пятого залетела от дагестанца… – Он в своем Дагестане человека сбил, слыхали? В девяносто девятом сбил девочку и с места аварии сбежал, так его и не поймали. Долго ж она умирала, девочка эта, раздавленная по асфальту… Ключи, как назло, выскальзывали из пальцев Инны, никак не попадая в кружок магнитного замка. – Маринка не дура, инженерику сказала, что от него беременна, а он и клюнул. И тут же совершенно новая информация: – Умерла Маринка во время родов, слыхали? Порвалась вся… И хотя Инна понимала, что все это только сплетни отвратительных старух, возвращаться в съемную квартиру становилось еще невыносимее. «Это временно», – как мантру повторяла она и по ночам, проснувшись, подходила к окнам: сидят ли? Сидят. При свете луны, втроем. Она не встречалась с троицей в дневное время. Даже когда в их дворе проходили похороны и собралось столько народа, сколько Инна не встречала во всем городке прежде, старух среди них не было. «Почему же вы не явились на похороны? – подумала Инна, скользнув глазами по процессии. – Вы же так любите мертвецов»… В гроб она посмотрела не из любопытства, а втайне надеясь, что увидит там одну из старух. Но в гробу лежал парень, с которым она столкнулась в подъезде неделю назад. Волчонок. Лешка Талый. По рукам девушки побежали мурашки. «Это совпадение, – подумала она, – так бывает. Парень вертелся в маргинальной среде, нет ничего удивительного, что он погиб, как старухи и предсказывали»… Предсказывали… «Нет ничего странного в том, что они говорили о теракте за день до теракта – в мире происходит столько взрывов»… Инна нервно потерла лицо рукой. Она подумала, что нужно спросить, как именно погиб Талый, убедиться, что подробности смерти не совпадают с опередившими их сплетнями… Спросить хотя бы у той девушки, что стоит в обнимку с мужчиной кавказской национальности… Но она не спросила. Она пошла в квартиру, надеясь, что горячая ванна избавит ее от дурных мыслей. В следующую субботу они с Вовой целовались в арке перед нехорошей квартирой Булгакова, и он мял ее груди и жарко сопел в шею. – Ко мне нельзя, – сказал он, – у меня ремонт, живу у друга. – Поехали ко мне, – тяжело дыша, произнесла она. Этим вечером городок не показался ей ни опасным, ни зловещим. Всего-то надо было чувствовать мужское плечо, мужские губы под каждым неработающим фонарем. – Вот там я живу. Старух она увидела издалека. Горделиво выпрямила спину, подхватила спутника под локоть. Старуха с кондором и старуха со спицами повернули к ним головы, лишь та, что сидела в центре, осталась привычно безучастной. – Не здоровайся, – шепотом предупредила Инна. – С кем? – уточнил Вова, и тут же старуха с кондором сказала, обращаясь к своим товаркам: – А это Вова Емеля, в Москве без году неделя, врет, что коренной москвич, а у самого долги и ВИЧ. Слова прозвучали совершенно четко в абсолютной тишине. Инна ошарашенно посмотрела на старух. Те были заняты своими делами. Спицы подбирали черную пряжу, пальцы двигались в семечках, широкие каштановые листья хлопали в воздухе. – Ты… ты слышал? – Что, куколка? Инна подняла глаза на Емельянинова. Он спокойно улыбался ей. Нет, он не слышал. А может быть, и нечего было слышать… – Мне… наверное, показалось… та ужасная старуха прочитала стишок, и мне послышалось… В горле Инны запершило, она не смогла договорить. Не смогла сказать: «Мне послышалось, что он про тебя». |