Книга Пять ночей. Вампирские рассказки, страница 104 – Николаос

Да я и так знала, что ему пора.

Не желая больше провоцировать болезненные разговоры, я сделала простейшую и очевидную вещь — пошла в городской архив и наконец узнала все про его родную деревушку. А Заку лишь сообщила это как факт.

На удивление он не стал ни орать, не материться, просто спросил:

— И что?

— То, что для меня многое прояснилось. И я лучше понимаю тебя, Закери Миррен.

— Тебе полегчало?

— Значительно.

— Рад за тебя. А теперь пообещай, что я НИКОГДА больше не услышу от тебя ни слова об этой гребаной дыре. Это реально?

— Абсолютно.

У меня не было ни единой причины не сдержать обещание.

Ночной рейс на Нью-Йорк отбывал около полуночи, но мы выехали из дому в десять. Зак не спросил, почему так рано, и это было замечательно — я понятия не имела, как ответить. Говорят, души умерших не могут продолжить свой путь, пока у них остаются незаконченные дела, — может, это и не-мертвых касается? Но в любом случае — знай он, куда я его повезу, реакция могла быть какая угодно.

Однако, когда я припарковала машину, он таки спросил:

— Где это мы?

— Просто поверь мне, и все. Пожалуйста, никуда не уходи, пока я не вернусь. Пожалуйста. — Я заглянула ему в лицо. — Обещаешь?

— Ладно.

Дом был просто роскошный, но я не стала ломиться через передний вход и обошла его сзади. Позади было то, что не хотелось показывать Заку раньше времени. А именно оранжерея, соперничающая размерами с собственно домом, сплошное стекло и свет. Она сияла в ночи не хуже дансинга, только музыку изливала другую. Тихую и красивую, вполне подходящую для релакса. Узри Зак это место, он бы сразу понял, чей тут дом.

Я вошла в дверь и попала в джунгли.

Если бы не идеальный порядок, такое количество растений могло напугать. Побольше сумбура — и кажется, что ты никогда отсюда не выйдешь и обречен бродить среди этих хащей, пока какой-нибудь хищник не прыгнет сверху и не перегрызет тебе горло. Я почувствовала почти облегчение, когда наконец увидела хищника.

Он полулежал в кресле, вытянув ноги, надвинув на глаза очки с зелеными стеклами и явно наслаждаясь тем вокруг, что меня пугало. Он так же явно знал о моем приходе задолго до того, как меня увидел. И даже если бы не знал, не изменил бы ни позы, ни выражения лица.

— Какая неожиданность, Кэтрин, — сказал Демон и жестом предложил мне сесть. — Что-то случилось? Сомневаюсь, что вы пришли бы без серьезной причины.

— Извините, что не предупредила, — пробормотала я, садясь на край другого кресла. На самом деле я боялась, что передумаю, если снова услышу его голос по телефону.

— Эй, у нас гости! — Демон посмотрел вверх. Я тоже подняла голову и увидела Майка Нормана высоко на лестнице, опрыскивающего пучок каких-то ядовитого цвета щупалец, обвивающих толстую корягу. Он холодно улыбнулся мне.

— Добрый вечер, миз Кэтрин.

— Привет, — ответила я и вернула голову в прежнее положения, остро ощущая, что пока я ее задирала, Демон смотрел на мою шею. Это было ребячество — то ли с моей стороны, то ли с его.

Он был в видавших виды джинсах и в черной футболке, но поверх этого изображения я все равно видела его при параде, когда он пришел к нам тогда с приема, его запах и сияние. Кажется, понадобится время, чтобы это забыть.

— У вас потряса… потрясающая оранжерея, — сказала я наконец то, что следовало. Демон усмехнулся, будто знал, что я хотела сказать на самом деле, но я изо всех сил не обращала на это внимания.

— Спасибо. Но вы ведь пришли не ею любоваться?

Я была счастлива, что он перешел к делу. Этого могло вообще не произойти, настолько мало я здесь контролировала ситуацию.

— Нет, нам нужно поговорить.

Беззвучно и незаметно с лестницы спустился Майк Норман — он снял перчатки и бросил их в урну, отряхнув перед этим с себя серый налет. Будь он обычным человеком, посоветовала бы ему все-таки воспользоваться респиратором, но ему, кажется, ничего не грозило.

— У меня как раз есть свободные полчаса, — сказал Демон. — Я приглашен на вечеринку, и опаздывать не хотелось бы.

— Ты уходишь? — с тревогой спросил Майк. — На всю ночь?

— Может, и до завтрашнего вечера, ты же знаешь Монти. Сомневаюсь, что удастся вырваться из его когтей так рано.

— А можно с тобой?

Демон едва глянул на него через плечо с удивлением.

— Тебе что, заняться нечем? Если боишься заскучать, то работы полно. Забыл про утреннюю поставку?

— Я все сделаю! За час, я успею! — К тревоге примешалась почти мольба. — Возьмешь меня?

— Странно, я всегда думал, что ты такие вечеринки ненавидишь. У тебя там вечно такой вид, будто тебя пытают.

— Пожалуйста, — Майк сложил руки в молитвенном жесте, хотя Демон и не мог его видеть. — Ну пожалуйста.

— Ладно, как хочешь, — Демон слегка пожал плечами, — но это не избавляет тебя от работы. Когда вернемся.

Тот с облегчением выдохнул и сделал шаг к нему, но Демон остановил этот порыв, полуобернувшись и не глядя упершись ладонью ему прямо в лоб.

— Только без рук. — Он взъерошил Майку волосы и оттолкнул. — И прими душ, от тебя несет, как от химзавода.

— Все будет сделано, честно, честно…

— Ну еще бы нет.

«Дров на месяц наколи, на год кофе намели…», — промурлыкала я про себя, а вслух сказала:

— А вы лояльный шеф.

— Да ну его, — махнул рукой Демон, — спешка — враг качества. Если ему так хочется пойти, пусть потом хоть сутки не спит. Хотя Майк — подарок моего лучшего друга и дорог мне как память… — Он снова усмехнулся. — А если вещь беречь, то можно надолго продлить срок ее эксплуатации… Так о чем вы хотели поговорить, Кэтрин?

— На самом деле я хотела, чтобы поговорили вы.

— С Закери?

Я кивнула. То, как он произнес «вещь» по отношению к Майку Норману, оказалось забыть еще сложнее, чем мое прежнее навязчивое воспоминание. И за это я была ему почти благодарна.

— Да.

— И о чем же?

Нет, я всерьез не верила, что скажу ему это. И если бы промедлила секунду, то и не сказала бы.

— Он считает, что вы безупречны. Скажите ему, что это не так.

Демон медленно сдвинул очки на лоб и подался вперед, сцепив руки на колене. Его глаза в этом почти дневном свете стали бледными, размытыми — будто художник, разводя зеленую акварель, перелил воды.

— А это не так?

Он улыбался, и улыбка эта была не такой как прежде — в ней появилась заинтересованность, словно он почуял какое-то развлечение. «А это не так?» О боже, какое же было искушение свернуть все в шутку — я подозревала, что больше мне такого случая не представится.