Книга Странное происшествие в сезон дождей, страница 134 – Виктория Платова

Произнеся это, Йен уставился немигающим взглядом на Тео, который под аккомпанемент истерического смеха Магды снова полез за платком.

— Такое выдержит не всякий. Вот Шон и не выдержал, бедняга. Он терпел, пока еще можно было терпеть, но когда жена сообщила ему, что уходит…

— Интересно, откуда у тебя такие сведения? — До сих пор остававшийся невозмутимым, Ян впервые позволил себе искренне удивиться.

— Анн-Софи. — Йен торжествующе ткнул во француженку пальцем. — Наша вездесущая Анн-Софи, покорительница пустынь и лучшая подруга покойной. Ее наперсница и соратница. И кому же еще доверить свои тайны, как не лучшей подруге?

— Я не утверждала, что Даша сообщила Шону о том, что собирается расстаться с ним. — Анн-Софи нахмурилась. — Я просто высказала предположение, что такой разговор мог состояться, не более.

— Ну да, этот разговор, произойди он в действительности, служил бы идеальным мотивом преступления на почве страсти. Если верить многочисленным свидетелям, скандал начался еще на вечеринке. Оскорбленный муж потерял над собой контроль и попытался ударить жену. Первая попытка оказалась неудачной, смутьяна быстро скрутили, и он отправился накачиваться алкоголем. После чего благополучно заснул и проснулся только тогда, когда праздник закончился. А вот ярость, да еще подогретая алкогольными парами, никуда не делась. И он отправился выяснять отношения с женой, которая убиралась в саду. Там скандал вспыхнул с новой силой, возможно даже, Даша издевалась над мужем и смеялась ему в лицо, такого поворота событий тоже нельзя исключить.

— И что произошло потом? — осторожно спросила Анн-Софи.

— Все просто. Шон перестал контролировать себя и ударил жену. Но это не была пощечина, которую видели все. Он схватил первое, что подвернулось под руку, и им оказался злосчастный бронзовый леопард. Последствия удара видели многие и знают все. Но не стоит забывать, что Шон безумно любил свою жену, а убийство было совершено в состоянии аффекта. И когда морок рассеялся, он немедленно осознал, что случилось непоправимое.

— И?..

— Дальше все просто. Уж не знаю, по каким сентиментальным соображениям, он переносит тело жены в машину, закрывает ее на центральный замок и возвращается к себе в каморку. Помните, мы нашли там таблетки?

Дарлинг не сразу поняла, что вопрос адресован ей. Для этого Йену пришлось взглянуть на нее пристальнее и даже щелкнуть пальцами: не зевайте, юная леди, пришел и ваш черед выйти на авансцену!..

— Да. Я помню.

— Анализ показал, что это сильнодействующее снотворное. Фенобарбитал. Шон выпил почти целую упаковку, и всего лишь несколько штук досталось кошкам. А уж от кошек перекочевали к нам. Вот и всё.

— Всё? — Анн-Софи недоверчиво покачала головой.

Всё?..

Дождь за окном усилился, а Дарлинг… Дарлинг не почувствовала ничего, кроме жестокого разочарования. Зато все остальные — по мере того как до них стал доходить полный и окончательный смысл сказанного Йеном — воспрянули духом и заулыбались. Улыбки плясали на лицах подобно лодкам, вдруг лишившимся якорей; все то, что крепко держало лодки — взаимные подозрения, настороженность, плохо скрытая ненависть и ревность и невозможность толком защитить себя от обвинений в убийстве, — разом исчезло. А на свободных концах якорных цепей парили теперь светлая печаль, всепрощение и даже сострадание злодею… Вернее, жертве нелепо сложившихся обстоятельств.

— Всё, — подтвердил Йен. — Произошло не два убийства, а убийство и самоубийство. История печальная, но довольно распространенная среди тех, кто иногда позволяет себе влюбиться без оглядки.

— Бедняга Шон, — вынесла общий вердикт Анн-Софи. — Но к этому все шло… Бедняга Шон, бедная Даша…

Проклятье!..

Убийство и самоубийство, вот проклятье! Они выглядят почти идеальными, слишком правильными, без единого изъяна, без единой складки, куда мог бы завалиться толстячок Маву. Прислонить его к кристально чистому и бесхитростному преступлению на почве страсти не получается, несмотря на все старания. Но не только это не дает Дарлинг покоя. А что-то в рассказе самого Йена. Маленькая нестыковка, маленькая ложь, которая разрушает конструкцию изнутри.

— Она не убиралась в саду, — неожиданно даже для самой себя заявила Дарлинг. — Я была там рано утром и не заметила следов уборки.

Йен отреагировал на эту реплику мгновенно и самым удивительным образом: он запрокинул голову и громко рассмеялся. А отсмеявшись, простер руки в сторону Дарлинг:

— Прыткая русская, я был прав! Конечно, покойная не убиралась в саду — это сделали бы горничные рано утром. И Шон не кончал жизнь самоубийством — он умер во сне от обширного инфаркта. Это показало вскрытие, и, боюсь, он даже не узнал, что его жена была убита.

— То есть версия с убийством и последующим самоубийством… — Анн-Софи нахмурилась.

— Шутка. — Покемон-вонючка снова принялся хохотать. — Я пошутил, ага. То есть убийство, безусловно, произошло, и это вещь серьезная. А все остальное — шутка.

Лодки тонут одна за другой, скрываются в пучине: первым идет ко дну несуразный ялик Тео, затем — катамаран Кристиана и его верной змеи; затем — шикарная прогулочная яхта Яна, одолженная у кого-то из друзей Оушена из первого десятка, а может, даже у самого Оушена. И лишь где-то у самого горизонта сверкает в солнечных лучах непотопляемый «летучий голландец» Магды.

— Однако. — Ян покачал головой и посмотрел на дешевого канадского шутника с плохо скрытой ненавистью.

— Да ладно. То, о чем я рассказал, вполне могло случиться. И именно такой исход событий устроил бы всех.

— С чего ты взял?

— Ну хорошо. Скажем, такой исход событий устроил бы как минимум одного человека. — Тут Йен выдержал театральную паузу, в которую немедленно вклинился дождь. — Настоящего убийцу. И еще нескольких… Может быть, двоих… Кто знал, чем на самом деле занимается эта отчаянная домохозяйка.

Сказав это, Йен прошелся по гостиной, приблизился к каменной змее и побарабанил пальцами по ее морде. И подмигнул немедленно покрывшемуся испариной Кристиану. После чего обвел взглядом всех присутствующих и наконец остановил его на Яне:

— Ты ничего не хочешь сказать мне?

— Я? — Ян выдержал взгляд и даже попытался улыбнуться. — А что я должен сказать тебе?

— Что-нибудь. Что сам посчитаешь нужным.

— Я не убивал Даша. Я всегда любил ее. Всегда.

— Но это не помешало вам застирывать одежду в ванной, — неожиданно вклинилась Анн-Софи. — Я сама видела это.

— Ну и что? — Ян пожал плечами. — У меня частенько идет носом кровь. Ничего криминального.

— А в том бизнесе, которым вы занимались с добросердечной хозяюшкой этого поместья, тоже не было ничего криминального, а?

Никакой угрозы в голосе Йена не было, скорее мягкая укоризна. Как будто добросердечный отец поймал сына на ничтожном вранье и теперь собирается (не прибегая к насилию) популярно объяснить, что ложь не есть хорошо.